Сильный удар вминает в ствол дерева. По спине расползается тупая боль, дыхание вылетает вместе с хрипом. Но вырваться никак — цепкие руки держат за плечи. Сверкающие жёлтым глаза точно фонари. Приближаются клыки… Катя уворачивается и коленом врезает кровопийце в пах. Ламия сгибается и Выходцева, ухватив его за голову, резко скручивает — хруст проносится, исчезая в черноте леса. Оттолкнув, мчится дальше. По лицу стекают струи воды — дождь, как назло, льёт не переставая. Позади раздаётся треск — Катя лишь успевает оглянуться и тотчас затылком глухо ударяется о твёрдое. В ушах зависает звон. В темноте сверкает сноп искр, тошнота волной подкатывает к горлу. Дышать нечем, грудь сдавливает словно пресс-машиной.
Выходцева, силясь, разлепляет тяжёлые веки. Верзила-кровопийца, смердит, яростно пыхтя в лицо. Взлохмаченный, озлобленный, клыки угрожающе удлинены. Катя непроизвольно зажмуривается, судорожно бьётся, но вырваться не получается. Ледяное прикосновение смерти приближается, щекочет кожу на шее — острая боль сменяется охлаждением. По венам точно ледяные потоки бегут.
«Я найду тебя…», — мелькает образ разгневанной Ламии. Лицо искажено яростью, в пасти между белоснежных клыков играет раздвоенный змеиный язык. Выходцева испуганно отшатывается и распахивает глаза. По комнате эхом летит отголосок собственного протяжного крика: «Нет!..» Морозный пот покатится по лбу.
Катя рвано выдыхает и спускает ноги на пол.
Ужас! Кровопийцы нашли лазейку! Через сон…
Грудь щемит от боли. Осушив бокал с водой, ставит на столик. Рана на шее ноет, внизу живота сворачивается от рези.
Выходцева морщится, опять подкатывает волна тошноты. Зажав рот, соскакивает с постели и бросается к двери. Едва не врезавшись в неё, отпрыгивает — она распахивается со стуком и на пороге замирает Дориан. На лице застывает гримаса взволнованности, глаза диковато раскрыты. В долю секунды оказывается рядом и, подхватывает на руки. Объятия ледяные, но в тоже время крепкие и жёсткие — по телу растекается чувство защищенности. Опять хлопает дверь.
О-у, туалет!.. Кафельная плитка обдаёт холодом голые ступни — Катя, пошатываясь, шагает к унитазу и слоняется над ним.
Желудок едва не прилипает к рёбрам, внутри пустота и даже желчь закончилась. Выходцева откидывает волосы и садится на пол. Утерев рот, закрывает глаза и прислоняется к стене. По коже опять бегут миллионы колючек.
— Не смотри на меня, — хрипло бормочет Катя и смотрит на Дориана. Ламия не уходит — просто отворачивается и упирается руками в дверной проём.
