Вновь усевшись у корней, он начал расширять щель, вырезая кончиком топора кусочки коры и древесины. Периодически он пытался достать пальцем заветную крошку, но пока ничего не получалось. Неожиданно топор скрежетнул по чему-то. Мыколка нажал еще раз и из корня дуба вывалился черный блестящий камушек.
Удивленный парень сразу забыл о хлебной крошке и стал пристально разглядывать находку. Камешек был правильной округлой формы, с едва намечающимися гранями, в его глубине, казалось, мерцают оранжевые искорки.
Оставшееся до конца пастьбы время, дурачок любовался своей находкой.
Но время торопило, и он сунул камешек в свою торбу, и быстро собрав в стадо лежащих и жующих жвачку коров, отправился с ними в деревню.
Когда он подходил к околице, там было непривычно многолюдно, сегодня он опоздал с приходом почти на полчаса, и это встревожило баб, привыкших, что пастух приходит всегда вовремя. Но радость, оттого, что с их Пеструхами и Белянками ничего не случилось, пересилило тревогу, поэтому Мыколке никто ничего не сказал. Только несколько босоногих мальчишек, сопровождаемые своими младшими, вообще голожопыми братьями и сестрами, громко кричали свою обычную дразнилку, на которую, как обычно Мыколка не отвечал.
Дома, его встретила заплаканная бабка.
— Баба, не плакай, нет плакай, — заговорил Мыколка, глупо ухмыляясь, и заплакал вместе с ней.
— Ох, горе ты мое, Мыколка, — вздохнула бабка, — осень уже на дворе, что будем делать, ума не приложу. Рожь мы не сеяли, в батраки тебя не берут из-за малоумия. Лето кое-как прожили, а что зимой делать будем? Единственное что на ум пришло, возьмем мы с тобой суму и по миру пойдем, может, дотянем до весны, ежели бог даст. А нет, так приберет Господь, и похоронят нас где-нибудь.
— Приберет, приберет, приберет! — начал повторять понравившееся слово Мыколка.
— Никшни! — крикнула бабка, — не накликай беду дурак
Мыколка испуганно замолк и уселся на лавку, выудив, откуда-то обгрызенную деревянную ложку.
— Ладно, вздохнула бабка, — поснидаем, что Господь послал, и поставила на стол горшок с кашей.
Вечером, Мыколка лежал на развернутом, на земляном полу тряпье и пытался рассмотреть в темноте свою находку. Бабка уже храпела на печке, едва теплой после топки остатками хвороста. Он крутил камень и смотрел на игру искорок в нем. Они сходились, сливаясь, вновь расходились, потом на одной грани появилась одна большая искра, и он решительно нажал пальцем на нее. И это прикосновение изменило его жизнь.
