На всякий случай он еще раз поклонился и сказал
— Простите Фекла Прововна, темнота мы дурная, не знаем, о чем вы говорите. В Европах не бывали.
— Фекла засмеялась, — ой ладно, батя, хватит дурака из себя строить, не дашь даже повыделываться.
Пров Кузьмич ядовито улыбнулся и тихо сказал:
— не стыдно перед родным отцом выделываться, хочешь, пройдись по селу, так перед подружками бывшими может сколько хочешь монистами трясти.
Но тут в разговор ворвались Лукерья и Парашка, а за ними уже спешила Марфа.
— Сразу раздались визги, восторги, из рук кучера были вырваны узлы и немедленно развязаны. Для своей родни Фекла подарков не пожалела. И сейчас женская половина дома примеряла платки и сарафаны, купленные на последней ярмарке в ближайшем городке.
Сама же Фекла участия в примерках не принимала, а, уединившись с отцом, вела обстоятельную беседу по поводу выкупа родственников из крепости.
А тот доказывал, что пока не видит смысла в этом, потому как возникнет сразу очень много проблем, которые сейчас его обходят стороной.
Наконец, после беседы Фекла, как бы ненароком спросила:
— Тятя, а что тут у вас случилось, я слыхала, что Мыколка-дурачок, поумнел негаданно. И в батраках у тебя работает.
Пров Кузьмич засмеялся.
— Так. вот чего ты прикатила, услыхала про дурака, который словно Сивке — бурке в одно ухо влез в другое вылез и молодцем стал. Так точно, почти, как в этом сказе и случилось. Вечером лег дураком спать утром уже умным стал. Счас его покличу, сама убедишься.
Пров вышел из дома и крикнул Николку, тот возился в сарае с упряжью и, услыхав зов хозяина, прибежал с хомутом в руках.
Пров Кузьмич ухмыльнулся.
— Хомут то положи, не убежит, пошли со мной, посмотрят тут на тебя.
Фекла уже несколько лет почти безвыездно жила в имении Вершинина, еще с тех пор, как он еще девчонкой затащил ее в баню, она просто боялась оставлять его надолго, боясь, что ее место займет другая и ей придется опять работать прислугой в доме и выполнять чьи то приказы, а не отдавать их самой. Сегодня она смогла приехать, потому, что Илья Игнатьевич изволили уехать в город за французскими романами для любимой дочурки.
Она немного помнила Мыколку, он был на три-четыре года младше ее, и представал в ее памяти вечно грязным, сопливым мальчишкой, с всегда глупой ухмылкой на лице и капающими слюнями.
Поэтому, когда ее отец вошел в комнату с высоким красивым парнем, она пыталась заглянуть им за спину, ожидая, что такой мальчишка сейчас появится следом за ними.
