***
Вскоре в селе привыкли к тому, что Мыколка или, как его стали называть Николка, поумнел, и его появление на улице не вызывало особого интереса. В свое время он получил прозвище Мыкола из-за того, что его речь больше напоминала мычание. Ну, так, как сейчас он говорил не хуже всех остальных то и прозвище это уже почти никто не вспоминал.
Он остался таким тихим и спокойным, как и раньше. Но вот деревенские парни, его одногодки в компанию к себе его не брали, видимо, у них уже прошел тот возраст, когда можно было принять в друзья человека, которого они всю свою короткую жизнь считали дураком. Зато деревенские девки были совсем не против, чтобы Николка обратил на них свое внимание. Высокий широкоплечий с кудрявыми белокурыми волосами он просто притягивал их взгляды. Тем более, что Пров Кузьмич не мог нахвалиться своим батраком, считая его самым ценным приобретением. Парень с усердием брался за любую работу, и несмотря на то, что никогда этим не занимался, осваивал нехитрые крестьянские умения очень быстро.
У его дома тоже потихоньку был наведен порядок. Двор был выкошен от бурьяна, все сгнившее барахло было или выброшено или распилено на дрова. А на самом доме желтела новая соломенная крыша.
Его старая бабка, как-то сразу потеряла свою шустрость, ходила по деревне важно и вразвалочку, как бы намекая, что она теперь не совсем голытьба, хотя, в общем, пока они оставались в полном смысле такой голытьбой.
Теперь у нее появилась другая навязчивая идея. Она вознамерилась женить своего внука.
И каждый вечер, когда Николка сидел за столом, она начинала закидывать удочку на эту тему.
— Коленька, внучок, — ласково говорила она, — пожалей ты меня старую, нет в доме женской руки, не могу я с делами справиться. Надо бы тебе жениться. Вон девки, как на тебя глазами сверкают.
— Бабушка, — возмущался Николка, — ты подумай, ну кто за меня пойдет, нищету плодить?
В ответ бабка хитро улыбалась, что в сочетании с ее слепым глазом было не очень приятное зрелище.
— Так, надо девку то взять из зажиточного дома. Вот посмотри у Маланьи дочка перестарок все дома сидит, никто не взял, потому, как рябая. А что рябая, с лица не воду пить. А девка — огонь, все в руках горит, и приданое богатое дадут, вот и будем жить поживать и добра наживать.
— Бабушка, — возмущался Николка, — ну что ты говоришь этой Машке уже лет двадцать пять, она старуха уже, а ты мне ее замуж предлагаешь брать. Не будет этого.
Вот таким образом и проходили вечера в их доме. Бабка не успокаивалась и каждый день предлагал все новые кандидатуры косых, рябых и старых девок, мотивирую это тем, что другие девки хоть и заглядываются на него, но замуж за бывшего дурака и бедняка не пойдут.
