Неспешно, стараясь не оскользнуться, он зашагал к бульвару Клиши. Виктор терпеть не мог зиму, но чувствовать, как легкие наполняются студеным воздухом столицы, было приятно. Париж и зимой принадлежал ему безраздельно. Его преследовало навязчивое желание убежать из дома, хотя девочек своих он обожал. Однако бегство из лона семьи сулило радость возвращения, а пока, в предвкушении этой радости, можно было побыть наедине с собой, с Виктором Легри, не обремененным почетными званиями мужа и отца. Подышать полной грудью. Подумать.
– Ну и холодрыга! – проворчал Жозеф, борясь с панталонами, которые никак не хотели налезать на ноги. – Я весь в гусиной коже!
Где гуси, там и утки – его мысли снова обратились к роману-фельетону «Демоническая утка». Этот шедевр стоил ему нескольких месяцев упорного труда и вот наконец недавно был сдан в редакцию «Пасс-парту». По мнению главного редактора Антонена Клюзеля, озабоченного исключительно увеличением тиража родной газеты, «Демоническая утка» являлась лучшим творением Жозефа. «Много он в этом понимает! – удовлетворенно хихикнул автор. – Я еще превзойду себя, клянусь блаженной Глокеншпиль!»
Он осторожно приоткрыл дверь детской. Дафнэ спала, засунув в рот большой палец, малыш Артур посапывал в колыбели. «Только бы сынулька не проснулся! Если опять раскричится – пиши пропало, разбудит Дафнэ, и эта пигалица повиснет у меня на фалдах, ни на шаг не отойдет, защитница». Навязчивая идея о том, что она должна защищать отца от всего на свете, появилась у девочки с тех пор, как Эфросинья поведала ей об опасностях, подстерегающих человека на улицах столицы. В перечень входили фиакры, трамваи, груженые телеги, лошади, молочные фургоны, развивающие немыслимую скорость, велосипедисты и омнибусы, которым дела нет до пешеходов, а также грабители, мошенники и прочий сброд. И в этом кошмаре ее дорогой папочка проводил каждый божий день.
«Надо же было додуматься рассказывать такие байки малявке, которая возомнила себя поборницей справедливости, потому что кое-кому пришла в голову блестящая идея прочитать ей „Дело вдовы Леруж“[5]. Малявке трех с половиной лет! И самое ужасное, что она все поняла. Да уж, матушка тот еще педагог!»
Но как можно злиться на Эфросинью? Она хоть и смотрит порой на сына букой, в глубине души страшно гордится своим долговязым отпрыском, достойным конкурентом месье Лекока[6]. Душой и телом предана потомству, обожает Артура – младшенького внука, семимесячного карапуза весьма строптивого нрава. «Ну точная копия Габена, его дедушки, только усов не хватает», – любит повторять счастливая бабушка. А с какой самоотверженностью она потакает всем кулинарным капризам снохи, вегетарианки Айрис!
