Я открываю тетрадь и пишу Дэвиду записку: «Спасибо!» И пододвигаю к нему тетрадь. Он тяжело сглатывает, его адамово яблоко опускается и поднимается. Он пишет ответ: «Всегда пожалуйста». И что теперь? Я еще сильнее прижимаю к пальцу платок, чтобы сосредоточиться. На доске птенец мисс Кин вылупляется из яйца. Я изображаю мисс Кин в виде дрозда. Дэвид улыбается. Он пририсовывает у нее под ногами ветку и возвращает мне тетрадь. Я пытаюсь соединить ветку с деревом. Получается замечательно — гораздо лучше, чем все мои жалкие потуги в художественном классе. Звенит звонок, и, когда Дэвид собирает книжки, его рука касается моей. Я точно ошпаренная срываюсь с места. Я боюсь на него посмотреть. А что, если он думает, будто я уже прочла его открытку, но ничего не сказала, потому что ненавижу его всеми фибрами души? Но я ничего не могу сказать, потому что открытка может быть или розыгрышем, или подарком от другого молчаливого наблюдателя, затерявшегося в тени шкафчиков и дверей.
Мой шкафчик. Открытка все еще здесь, белый прямоугольник надежды с моим именем. Я отрываю конверт и вскрываю его. Что-то падает к моим ногам. На открытке два слащавых плюшевых медвежонка угощаются медом из одного горшочка. Я читаю открытку. «Спасибо за понимание. Ты душка!» И подпись красными чернилами: «Удачи!!! Хизер».
Я наклоняюсь посмотреть, что там выпало из конверта. Ожерелье дружбы, которое в приступе безумия я подарила Хизер в канун Рождества. Тупость тупость тупость. Как я могла быть настолько тупой?! Я чувствую, как внутри меня что-то трещит, это ребра сжимают легкие так, что становится трудно дышать. Спотыкаясь, я бреду по коридору, затем — по другому, пока не нахожу мою, и только мою дверь, не проскальзываю внутрь и не запираю ее, даже не утруждая себя тем, чтобы включить свет, а просто падая, падая с высокой горы на сиденье коричневого кресла, на котором я могу вонзить зубы в мягкую белую кожу запястья и плакать, точно ребенок, кем, в сущности, и являюсь. Я раскачиваюсь и бьюсь головой о стену из шлакобетонных блоков. Полузабытый праздник обнажил каждый застрявший во мне нож, каждую рану. Ни Рейчел, ни Хизер, ни даже глупому компьютерному гению — никому не могла бы понравиться сидящая внутри меня девочка — мое второе «я».
Пресвятая Дева приемной
Больницу Пресвятой Девы Милосердия я обнаруживаю совершенно случайно. Заснув в автобусе, я проезжаю торговый центр и решаю попытать счастья в больнице. Возможно, там я смогу узнать что-нибудь полезное из области медподготовки для Дэвида.
