— Колин…
Молчание.
— Колин, ты меня слышишь?!
Опять гнетущая тишина и паника, разрастающаяся, словно буря в пустыне.
— Колин, ну не молчи! Скажи что-нибудь! — уже кричу. Надрывно и истерично.
Тут же обшариваю его тело руками. Голову, плечи, бедра. Если бы эта штука его задела, шкурануло бы так, что живого места не осталась. Но вроде все цело и даже одежда в сохранности.
— Золотце, ну скажи, что все в порядке!
— Все в порядке, — послышался глухой сдавленный голос — Колин наконец вышел из оцепенения. Меня тут же отпустило. Я расслабленно выдохнула и уперлась лбом ему в ключицу.
— Буквально в сантиметре прошло. Даже волосы на макушке пощекотало. И, кажется, еще куртку порвало. Вот бы глупая смерть вышла…и некрасивая… — все так же глухо проговорил парень.
Мои руки машинально потянулись к его спине, скользнули по тому месту, где толстая кожа прилегает к лопаткам, и наткнулись на разорванную ткань. Тут же метнулись под одежду. Куртка у парня все еще была расстегнула, и я без труда достала ладонями до лопаток. Слева все было гладко. Справа практически так же. Но парень еле слышимо зашипел, и я поняла, что кожа у него все-таки стесана. Хоть и самую малость. А если бы прошло на сантиметр ближе?
Воображение тут же нарисовало страшную кровавую картинку. И тут я не выдержала. Ком, вставший в горле, не давал говорить. Глаза заволокла влага. И вместо слов я чуть отстранилась, поднялась на цыпочки и, схватившись за воротник куртки, резко рванула парня на себя. Колин легко поддался и буквально впечатался в мои губы поцелуем. Все накопившееся напряжение, страх, весь пережитый стресс я вложила в этот поцелуй. Он отвечал так же страстно, агрессивно, чуть болезненно. Но это было именно то, что нужно. И его губы безумно мягкие и в то же время требовательные были на вкус именно такими, как я себе представляла. Сладковато-терпкие спелые ранетки.
Глава 10
о дележе совместного имущества
Кажется, я могла бы не отрываться от него целую вечность. Мне было абсолютно плевать, что происходит вокруг. Главное, мы живы, и нам больше ничто не угрожает. Обхватила руками мужскую шею, еще сильнее прижимая к себе, и запустила пятерню в рыжую гриву. И все теребила и теребила прядки длинноватых волос, то нежно, то с силой сжимая и оттягивая вниз.
Колин отстранился первым. Болезненно покрутил головой.
— Кажется, у меня затекла шея, — раздалось негромкое во мраке помещения.
— Ну, извини. Я не виновата, что ты такой высокий, — а это уже я. Чуть обиженно и расстроено. Мог бы и промолчать со своей шеей. — Я и так на мысочки встала.
