— Понятия не имею.
— Я уверен, что да. А фотография Дэйви у вас есть?
— Откуда у меня может быть его фотография?
— Оттуда же, откуда у вас дневник вашей дочери.
— Вам непременно надо тыкать мне этим в лицо?
— Да нет. Просто было бы полезно прочитать его. Это очень бы помогло.
Она снова отдалась во власть мрачных сомнений. Напряженный взгляд ее устремился вперед, за кривую будущего.
— Так где же дневник, миссис Себастиан?
— Его больше нет, — осторожно начала она. — Я его уничтожила.
Я понял, что она лжет, и даже не попытался скрыть этого от нее.
— Каким образом?
— Разжевала и проглотила, если угодно знать. А теперь извините меня. У меня страшно болит голова.
Она остановилась в дверях, ожидая, пока я покину комнату. Потом закрыла и заперла ее. Замок на двери был новый.
— Чья эта была мысль — поставить замок?
— В общем-то, Сэнди. Последние месяцы она все больше искала независимости. Даже больше, чем надо.
Она ушла в другую спальню и захлопнула дверь. Себастиана я нашел снова в кухне за чашкой кофе. Он уже успел умыться, побриться и пригладить свои вьющиеся каштановые волосы. Был в пиджаке, при галстуке и при улыбке.
— Хотите еще кофе?
— Нет, спасибо. — Я вынул маленький черный блокнот и сел рядом с ним. — Можете описать Дэйви?
— Мне он показался юным убийцей.
— Но убийцы бывают разной комплекции. Какого он примерно роста?
— Почти как я. Во мне около шести футов.
— А вес?
— Тяжеловат, наверное, фунтов двести.
— Атлетически сложен?
— Я так и думал, что вы это спросите. — В его голосе зазвучали ноты угрюмого соперничества. — Но я положил бы его на обе лопатки.
— Не сомневаюсь. Опишите его лицо.
— Недурен собой. Но взгляд озлобленный.
— Был озлобленный до того, как вы пообещали разнести ему башку, или после?
Себастиан привстал:
— Послушайте, если вы держите не нашу сторону, тогда за что, спрашивается, мы должны вам платить?
— Именно за это, — сказал я, — а также за кучу скучных вопросов. Вы что, думаете, мне нравится такое времяпрепровождение?
— Мне тоже не нравится.
— Но дело-то касается вас. Какого цвета у него волосы?
— Светлые.
— Длинные?
— Короткие. Наверное, его остригли в тюрьме.
— Глаза голубые?
— По-моему, да.
— Борода, усы?
— Нет.
— Как он был одет?
— Обычно, как все они одеты. Узкие брюки, которые держатся на бедрах, выцветшая голубая рубашка, сапоги.
— А как он говорит?
— Как? Языком. — Себастиан был уже на пределе.
— Как человек образованный или необразованный? Как хиппи или нормально?
— Не берусь судить, я недолго его слушал. Он вышел из себя. Мы оба вышли из себя.
