Побывали журналисты и в кабинете самого Эдисона на втором этаже: «Стены были уставлены шкафами с пузырьками, как в аптеке, тысячами пузырьков всех размеров и цветов. В углу стоял кабинетный орган. На скамьях и на столах громоздились батареи всех видов, микроскопы, лупы, реторты, колбы, покрытый пеплом горн и прочее химическое оборудование».
В этих странных помещениях действительно кипела работа. Создавая многоканальный телеграф, Эдисон обнаружил, что электропроводность угольного порошка изменяется в зависимости от изменения механического давления на него. Это навело его на мысль улучшить передающее устройство в телефоне Александра Белла. Белл использовал железную мембрану. Эдисон заменил ее угольным микрофоном, который позволил значительно повысить четкость и громкость существующего телефонного аппарата. Он же ввел в телефон индукционную катушку, что значительно усилило звук телефона. За свое изобретение Эдисон получил от «Вестерн Юнион» 100 тысяч долларов.
Кстати, любопытно, что в этом случае он проявил себя как никуда не годный бизнесмен. Он потребовал, чтобы «Вестерн Юнион» выплачивала ему шесть тысяч долларов в год в течение семнадцати лет, то есть пока будет действителен патент. Он не додумался до того, что если бы он взял 100 тысяч долларов сразу и вложил их в какое-нибудь надежное предприятие, одни только проценты составили бы шесть тысяч долларов в год. «Вестерн Юнион», разумеется, положила 100 тысяч долларов в банк и в течение семнадцати лет выплачивала Эдисону лишь проценты. Через 17 лет компания взяла вклад из банка и, таким образом, сохранила в целости свой капитал. Изобретение Эдисона досталось ей почти даром.
«Я был плохим бизнесменом, — вспоминал он, — потому что не мог оставить в покое ни одной вещи, даже если она была и так достаточно хороша. Что бы ни попадало в мои руки — машинка для взбивания яиц или электромотор, — я прежде всего думал о том, как это усовершенствовать. Стоит только мне кончить работу над каким-нибудь аппаратом, как я уже стремился снова разобрать его, чтобы еще что-нибудь переделать. Такая мания дорого обходится фабриканту!»
«Единственное мое стремление — работать, не думая о расходах, — говорил он в другой раз. — То есть если мне хочется занять целый месяц и весь свой штат выяснением, почему одна угольная нить накаливания работает чуточку лучше другой, то я желаю работать, не беспокоясь о том, сколько это будет стоить. Мысль о затратах раздражает меня. Мне не нужны обычные утехи богачей. Мне не нужно ни лошадей, ни яхт, на все это у меня нет времени. Мне нужна мастерская!»
