2) В другом случае на теле медиума (моей супруги) через 14 часов после сеанса появилось пять открытых язв, как при одном тяжелом заболевании, от которого заявивший о себе дух умер, как объяснила мне под присягой его кузина. Кузина страшно испугалась, увидев, что моя супруга заболела. К счастью, на пятый день мне удалось ее под руководством моего духа-хранителя полностью вылечить. Как объяснили наши духи-хранители, этот случай был ими допущен только как наглядный пример и потому так быстро вылечен».
Сказав далее, что примерами пережитого на собственном опыте он мог бы заполнить целые тома, Малик заключает:
«А что было бы, если таким раздвоенным, фрагментарным «я» этих экспертов вздумалось навалиться на них самих, чтобы доказать этим господам всю бессмысленность их объяснений? Пусть все они благодарят Бога за то, что у них таких раздвоенных «я» просто нет…» И в другом месте: «Если бы у человека существовало подсознание как второе сознание, которое, как только выключится дневное сознание, могло поступать, как ему заблагорассудится, то человека было бы нельзя ни за что привлечь к ответственности, а также пришлось отказать ему в каких-либо заслугах личного характера». А Т. Эрисманн (Th. Erismann) говорит:
«Сущность сознания — это не только чередование психических процессов, но и некая инстанция, остающаяся при всей многогранности и последовательности событий одной и той же. Это «я», носитель сознания, является центром, в который стекается все то, что воспринимают органы чувств. Если бы сознание состояло только из отдельных элементов, то есть процессов зрения, слышания, нюхания и т. д., то зрительный акт ничего не знал бы о звуке, слуховой акт ничего о запахе. А так — я вижу, я нюхаю, я ощупываю и так далее, причем я еще и радуюсь всему этому, и я страдаю, и я хочу. Без этого центра носителя сознания отдельные восприятия наших органов чувств не могли бы существовать. И так как я хочу как видеть, так и слышать, в то время как зрение не может слышать, а слух не может видеть, в основе как зрения, так и слуха должно лежать нечто сущее, что может слышать и видеть, но само не является ни слухом, ни зрением».
Призраки, привидения и бедные души
Я не случайно назвал эту главу именно так, потому что строгое разделение этих категорий чрезвычайно затруднительно. К тому же явления привидений, несмотря на то что они совсем не редкость, изучены недостаточно. Парацельс (1493–1541), касаясь в своем труде «De signatura rerum liber IX» теории духов, пишет: «Где духи-грохотуны проносятся военным кличем, там предстоит большое кровопролитие. Несчастные привидения и полтергейсты повторяют как обезьяны на том месте, где они в жизни творили свои безобразия, то же самое и после смерти ночью в виде жалких туманных фигур, ищут в этом смягчения мучительной тяги к бесчинствам. Они жаждут чувственных наслаждений и тоскуют по тому, что составляло смысл их жизни. Они блуждают в местности, где совершили преступление, чтобы искупить его или чтобы замести его следы. Они появляются не всегда одинаково. Они не всегда приходят в телесной форме, иногда невидимо, так что живые слышат лишь какой-то звук, голоса или жуткий шум — стук, смех, шипение, свист, чихание, вой, вздохи, причитания, топот ног… Все это делается для того, чтобы люди обратили на них внимание и задали им вопросы».
