Когда мы говорим про какое-либо матерьяльное лишение или страдание, что оно зло, мы только говорим то, что мы близоруки или слепы и не видим того добра, кот[орое] есть в том, что мы называем злом, как не видит ребенок добра в том, что его не пускают к огню или дают лекарство. Лишения, горести, страдания (не только тех, кто умеет воспользоваться ими, но всех) загоняют из области низшей, исполненной лишений и препятствий матерьяльной жизни, в область духовной жизни — радостной и свободной. Из этого не следует, чтобы надо было искать страданий, но то, что они, как и всё в мире, для человека благо. Страдания регулируют нашу жизнь. Ацетиленовые фонари устроены так, что карбид, прикасаясь к воде, развивает газ. Когда же газа слишком много, он поднимает карбид, и образование газа прекращается. Так же и матерьяльная жизнь: когда она слишком наполнится страданиями (свойство ее в том, чтобы производить страдания), сознание и внимание поднимается, переходит в область духовную, и страдания прекращаются.
Вот всё, что я сумел ответить на ваш интересный вопрос.
Лев Толстой.
1903. 20 марта.
Печатается по копировальной книге № 5, лл. 187—188. Отрывок без указания даты и фамилии адресата впервые опубликован в «Свободном слове» 1904, 11, столб. 22—23.
Ответ на письмо Елены Иосифовны Лихачевой (Петербург) от 14 марта 1903 г., в котором она спрашивала, «как может быть, что бог, добрый и любящий всех одинаково», создает для людей разные условия жизни (довольство для одних, нужду для других).
1903 г. Марта 20. Я. П.
Михаилу Молчанову.
Вы говорите, что вам кажется недостаточно того, чтобы самому жить хорошо, соответственно с требованиями своей совести, но требуете того, чтобы иметь возможность воздействовать на других, заставить других жить так, как вы считаете хорошим.
Можно только радоваться тому, что такого средства заставить других жить так, как я считаю хорошим, не существует. Каково бы было положение людей, если бы всякий мог так воздействовать на других.
К счастию, этого нет, и воздействовать на других можно только тем, чтобы своею жизнью исповедывать свои убеждения.
Так что для достижения второй цели достаточно первого, т. е. жизни, соответствующей требованиям своей совести.
На остальные все вопросы и все те, кот[орые] только можно поставить о том, как жить, отвечает всё то же одно средство: ясно поставить для себя цель и смысл жизни и вытекающие из этого требования и по мере сил приближаться к осуществлению этих требований в своей жизни. Пишу вам несколько слов, потому] ч[то] все ваши вопросы разобраны мною, как я умел, в моих писаниях: «О жизни», «Христианское учение», «В ч[ем] моя вера» и др. Писать подробно значило бы повторять кое-как то, что высказа[но] там.
