ПСС. Том 60. Письма, 1856-1862 гг. | страница 27

В настоящий том включены впервые опубликованные в 1941 г. письма Толстого к Герцену, имеющие исключительное значение для изучения отношения писателя к «крестьянской реформе», а также для творческой истории романа «Декабристы». Толстой, находясь за границей и пользуясь скудной информацией, тем не менее проницательно судит о крепостническом характере «реформы» и выражает известное сочувствие мужикам, надежды которых оказались обманутыми. 9 апреля 1861 г. он пишет Герцену: «Читали ли вы подробные положения о освобождении? Я нахожу, что это совершенно напрасная болтовня. Из России же я получил с двух сторон письма, в которых говорят, что мужики положительно недовольны. Прежде у них была надежда, что завтра будет отлично, а теперь они верно знают, что два года будет еще скверно, и для них ясно, что потом еще отложат и что всё это «господа» делают».

По возвращении в Россию Толстой принимает пост мирового посредника и возобновляет свои школьные занятия. В начале августа 1861 г. он сообщает А. А. Толстой: «Есть у меня поэтическое, прелестное дело, от которого нельзя оторваться — это школа». Ниже в том же письме он пишет и о своей деятельности мирового посредника: «Посредничество интересно и увлекательно, но нехорошо то, что всё дворянство возненавидело меня всеми силами души и суют мне des bâtons dans les roues^>77 со всех сторон». Ненависть дворян к Толстому находит свое объяснение в том, что он как мировой посредник в конфликтах между помещиками и крестьянами своего участка нередко принимал сторону последних. Это подтверждается и текстом прошения дворян Крапивенского уезда предводителю дворянства Д. М. Щелину, которые требовали увольнения Толстого с должности мирового посредника на том основании, что все его действия и распоряжения для дворян «невыносимы и оскорбительны», возбуждают в крестьянах «враждебное расположение к помещикам» и приносят им «огромные потери» в хозяйстве.

Имея в виду эти «козни», Толстой 26 января 1862 г. писал Боткину, что он «заслужил страшное негодование дворян. Меня и бить хотят и под суд подвести, но ни то, ни другое не удастся. Я жду только того, чтобы они поугомонились, и тогда сам выйду в отставку». Его утешает, однако, мысль что самое существенное сделано: «В моем участке на 9000 душ в нынешнюю осень возникли 21 школа...»