В учебных книгах Толстого научные знания даны в своеобразной последовательности. Толстой утверждал, что «наука есть только обобщение частностей. Ум человеческий тогда только понимает обобщение, когда он сам его сделал или проверил». Отсюда Толстой приходит к выводу, что «задача педагогии есть, следовательно, наведение ума на обобщение, предложение уму, в такое время и в такой форме, таких частностей, из которых легко делаются обобщения»[40] Это положение он распространяет и на методику составления учебных пособий для начальных школ.
«Искусство педагогии, — указывает Толстой, — есть выбор поразительнейших и удобнейших к обобщению частностей в области каждой науки и живейшим представлении их понятливейшим... Ребенок не требует понятливого, но требует живого, сильно действующего на воображение».[41]
На этом положении Толстой строит и свои учебные книги, подбирая соответствующий материал для чтения, увлекательным и динамичным содержанием которого автор вызывает у детей большой интерес. Художественность изложения и глубокое содержание произведений дают возможность самим учащимся делать необходимые образовательные или воспитательные выводы.
В 60-е и 70-е годы широко было распространено мнение, что образованием детей простого народа в селах и деревнях может заниматься каждый грамотный человек и для этого не нужны специальная подготовка и образование. Чему учить детей в начальной школе в этих условиях, решалось одним словом: «учить грамоте», то есть читать, писать, считать и «закону божию».
Толстой не удовлетворялся такой элементарной программой начальной школы. В журнале «Ясная Поляна» он в ряде своих статей выяснил всю сложность и трудность вопроса, чему и как учить детей.
Вместе с работой над учебниками для народных школ Толстой вновь, как и в 60-е годы, поднимает вопрос о необходимости повсеместного открытия школ, которыми распоряжался бы сам народ.
«Нужно предоставить народу свободу устраивать свои школы, как он хочет, и вмешиваться в самое дело устройства школ как можно меньше»[42], — утверждал Толстой в 70-е годы. Критикуя существующую систему народного образования в статье «О народном образовании», Толстой писал тогда: «Я рад случаю высказать почти всю мою педагогическую исповедь... Я тоже твердо знаю, что здравый смысл русского народа не позволит ему принять эту навязываемую ему ложную и искусственную систему обучения.
Народ, главное заинтересованное лицо и судья, и ухом не ведет теперь, слушая наши более или менее остроумные предположения о том, какими манерами лучше приготовить для него духовное кушанье образования; ему всё равно, потому что он твердо знает, что в великом деле своего умственного развития он не сделает ложного шага и не примет того, что дурно, — и как к стене горох будут попытки по-немецки образовывать, направлять и учить его».[43]
