На самом деле это страшно. Сержант за спиной с автоматом, упирающимся тебе в спину, и немцы впереди, ждущие там, на берегу, с автоматами, нацеленными на Ла-Манш. Если ты не выпрыгнешь, когда откроется люк, то сержант выстрелит тебе в спину, а когда ты высадишься на песок, враги сделают все, чтобы стереть тебя с лица земли. Так что выбора не будет, но по крайней мере у тебя будет шанс отплатить ублюдкам за Дюнкерк, блицкриг и всю эту кровавую войну. Это действительно страшно, и ты не хочешь вспоминать это слишком часто. Ты должен сражаться со временем и собственной памятью, если хочешь не потерять связь с реальностью. Ты не хочешь суетиться. Это не английский путь.
* * *
Пора двигаться. Побережье скрылось из вида, волны становились все больше, а моросящий дождик превращался в ливень. Гарри еще не промок, и это не было похоже на шторм, но он чувствовал себя потерянным, сидя здесь в одиночестве, в то время как остальные весело проводят время внутри. Он может свалиться за борт, и Никто этого не заметит. До Голландии парни его не хватятся. Может быть, они будут так пьяны, что заметят его отсутствие только в Амстердаме, но он-то их знает, так что скорее всего это случится уже в Берлине. Картер внезапно с удивлением посмотрит вокруг и спросит, а где же жирный ублюдок, глянет налево, потом направо, и забудет, когда в поле зрения покажется какая-нибудь нордическая шлюха.
Гарри чувствовал себя несчастным последний год, с тех пор как убили Болти, но эта поездка должна поставить прошлое на место. После того случая с девчонками он почувствовал себя лучше. Еб твою мать, конечно, это было плохо, и не смешно совсем, но опять-таки, эти орущие тинэйджеры, все одетые по последней моде, как инкубаторские, кого хочешь затрахают. Конечно, не стоило блевать им на голову, это некрасиво, но это случилось, и если душ из остатков завтрака — все, что произошло с ними плохого в жизни, то они счастливчики. Потому что вы можете сколько угодно причитать о несчастных собачках и всем таком прочем, но еще вы можете просто встретить не того, кого нужно, и остаться на асфальте с простреленной головой.
Гарри отправился внутрь. Он открыл дверь; свет больно ударил в глаза. Ему понадобилась пара секунд, чтобы адаптироваться к теплу и смеси паромных запахов, дешевому ковру и пустым лицам. Он бы с радостью прикончил пинту час назад, но сейчас ему расхотелось. Он свернул налево, двигаясь осторожно, как разведчик. Он прошел через буфет, здесь пахло по-домашнему, человек за стойкой отпускал посетителям жратву. Только час, как они покинули Англию, а тут уже полно народу в надежде хорошо пожрать. Чем ты старше, тем хуже, потому что большую часть жизни нет выбора, что есть, да и делать тоже, ты всегда в тисках цен и возможностей, а сейчас у всех есть возможность хавать иностранное дерьмо за здорово живешь. Однако воспитание давало себя знать, и очередь двигалась вперед церемонно. Гарри улыбнулся, потому что бывает хуже.
