— Вы всегда занимались политикой и даже вершили ее. Сейчас вам этого недостает в жизни?
— Мне очень нормально. Я дал себе слово, что не буду больше заниматься политикой. Потому что по натуре я просветитель, духовник. Мои седины позволяют мне быть откровенным. Я и в партии был больше просветителем, а до этого совершенно сознательно поступил в пединститут, куда шли одни девчонки. Я хотел быть учителем, хотел просвещать и видел в этом свое призвание. Занимаясь книгоизданием, я возвращаюсь к истокам, я не хочу больше заниматься политикой. Духовность выше ее. И я верю: настанет время, и мы будем жить по своим законам, и это будут преимущественно нравственные законы. Не верите? Давайте разберемся, откуда у нас столько преступности? Оттуда, что мы всегда жили в условиях жестких правил, а когда правила убрали и дали всем свободу, мы стали стадом, потерявшим пастуха с большой палкой и кнутом…
Однажды я был у друзей в Италии. Тогда изменилось правительство. И никто глазом не моргнул. Изменилось, ну и прекрасно. Метро и трамваи ходят, цены прежние, все в жизни так же, этому способствуют экономическая стабильность, многочисленные демократические институты, традиции. Я мечтаю о том, чтобы в России наступило такое же время.
— Как вы поддерживаете свой жизненный тонус?
— Я жесток по отношению к себе. В течение 20 лет бегаю не менее 3—4 километров ежедневно, независимо от погоды. Встаю полседьмого и час провожу на свежем воздухе, даже если случится землетрясение. Вообще, самое умное, что я сделал в Москве, — не приобрел ни дачи, ни автомобиля. Но зато я очень хорошо поселился — в Кунцево, где в 12-ти минутах от меня Москва-река и Филевский парк. Последние три года я завершаю зарядку и бег водными процедурами. Начинаю их в апреле, а заканчиваю 10 ноября, в день рождения.
Командировки в этом отношении выбивают из колеи. Хотя не люблю демонстраций. Когда люди приезжают, например, в Италию, извлекают кроссовки и тут же начинают бегать вокруг гостиницы — я это не приемлю. Я считаю, не надо выпендриваться. Дня 3—4 ничего не изменят. И я иду на некоторые нарушения режима в командировках. Но когда возвращаюсь домой, снова встаю в половине седьмого, надеваю спортивный костюм, иду в парк — в общем, начинаю все сначала.
— Я вам желаю, чтобы последний приезд в Челябинск не очень вас выбил из колеи, и благодарю за беседу.
Сейчас, когда за плечами тридцать лет журналистского стажа и, кажется, пришло время подводить итоги, невольно задаюсь вопросом: а как же случилось, что я вышел на журналистскую стезю? Ведь если вспомнить начало моей жизни — детство, юность, вроде бы ничего к этому не предрасполагало. Если бы я держался в уготованном мне русле, плыл по течению, наверняка бы унесло в какую-то другую сторону или затянуло в водоворот.
