Он вдруг вспомнил свой совет насчет трения, необдуманно поданный давеча чуть тепленькому от возлияний зарубежному гостю.
– Чертов предприниматель! – громыхнул Тимофеев и, преодолевая сопротивление взбунтовавшихся сил трения, потянул на себя все, что мог.
Ему пришлось оставить эти попытки, поскольку ткань его брюк слегка задымилась. Замотавшись в более уступчивую простыню и живо напоминая внешним видом древнеримского сенатора, затеявшего дворцовый заговор, он доковылял до дверей и с ужасом подумал, что было бы, имей он привычку пользоваться замком. Но, как известно, такой привычки за свою недолгую биографию Тимофеев благополучно не приобрел. Поэтому он опасливо приналег на дверь, и та, поразмыслив, уступила.
Сбирая пятками поролоновые дорожки в коридоре, он достиг номера, где обитал Гэллегер. Здесь Тимофееву пришлось признать, что до сей поры ему немыслимо везло: и эта дверь была приоткрыта. Очевидно, патентовед-экспериментатор не нашел в себе сил запереть ее на ночь. Гнусно визжа петлями, она пропустила Тимофеева вовнутрь. Номер, между тем, пустовал.
– Джим! – иерихонской трубой заухал Тимофеев.
Где-то наверху, в районе люстры, ему почудилось неясное шевеление. Тимофеев, скрипнув позвоночником, поднял голову. А затем его нижняя челюсть с хрустом отвисла.
На потолке, притулив к люстре подушку и завернувшись в клетчатый плед, в раздольной позе возлежал Гэллегер. Его затянутые поволокой глаза без особой осмысленности взирали на вошедшего.
– Хэлло, Вик! – зарычал он. – Что ты там делаешь вниз головой?
Тимофеев собрал все душевные силы, чтобы унять вспыхнувшее с небывалой силой раздражение.
– Лично я стою, где положено, – с нажимом ответил он. – А ты спишь на потолке! И будешь спать, покуда не протрезвеешь!
Частный чародей завертел всклокоченной головой, понемногу приходя в себя. Ему сделалось дурно.
– Внизу мне показалось жарко, – прогремел он жалостливо. – Я стал искать сквознячок, но не нашел… Вик! Спасите наши души! Сними меня отсюда!!!
– Что ты сделал перед этим? – допытывался Тимофеев.
– Ничего особенного, – причитал Гэллегер. – По твоему совету… Прибор для локального усиления трения…
Взгляду Тимофеева предстало нечто отдаленно напоминающее будильник без корпуса, сиротливо лежавшее среди окурков на журнальном столике.
– Буржуй недобитый, – устало возмутился Тимофеев. – Шуток не понимаешь? Все нормальные изобретатели борются за то, чтобы преодолеть силы трения, а ты что наделал?
