– Вали, вали отсюда, – приговаривал Фомин. – Умер так умер, нечего тут…
И, огорошенный неподобающим приемом, призрак рассеялся, как пережиток прошлого.
– То-то же, – удовлетворенно вымолвил Фомин и пошел на свое место.
Но оно оказалось занятым.
На полуобвалившемся подоконнике сидела Неземная Красавица. При виде ее Фомин встал как вкопанный, пальцы его сами собой разжались, и железный прут звякнул по полу. К созерцанию такой красоты в морской пехоте не готовили, и теперь правильный мужик Николай Фомин не знал, что ему и делать.
Золотые волосы нежданной гостьи ореолом струились вокруг головы, парили над хрупкими плечами, и низкое солнце горело в них, словно заблудившись в пушистом облаке прически. Синие глаза нечеловеческой глубины излучали любовь и доверие. Впрочем, одета Неземная Красавица была во вполне обычные джинсы и кожаную курточку.
– Я не помешаю? – произнесли алые губы.
Ноги Фомина подкосились, и он сел где стоял. А Неземная Красавица легко спрыгнула с подоконника и поплыла к нему… рядом с ним… мимо него – к Тимофееву, скорбевшему над реструктором. Ее белые тонкие пальцы в перламутровом маникюре дотронулись до затянутого в пыльную штормовку плеча народного умельца.
– Здравствуйте, – серебряно прозвенела она.
Тимофеев приподнял голову. Его глаза безучастно скользнули по боттичеллиевским чертам Неземной Красавицы.
– Привет, – буркнул он.
– Вы изобретатель Виктор Тимофеев? – спросила незнакомка.
– Ну?
– Мне нужна ваша помощь. Дело в том, что у меня дома как раз сломался пылесос.
– Ну и несите в мастерскую…
– Да, но я прошу помощи у вас, – со значением сказала Неземная Красавица, метнула взгляд небывалой убойной силы в сторону Фомина и прибавила: – И у вашего друга.
– Что ты, Тимофеич? – пролепетал размякший Фомин. – Пустяшное для тебя дело. Сходим вечерком?
– Вечером я не могу, – отрезал Тимофеев. – Я со Светой гуляю.
– Нет-нет, вы не поняли, – снова зазвенел колокольчик. – Ваша помощь необходима мне именно сейчас…
– А где вы живете? – осторожно спросил Фомин.
– Тут неподалеку, в десяти минутах ходьбы. Оставьте ваш реструктор, никто не тронет его до вашего возвращения.
– Чего-чего? – переспросил Тимофеев, и его взгляд ожил.
Фомин озабоченно поглядел на наручные часы.
– Не получается, – с тяжким вздохом промолвил он. – У нас перерыв истекает.
– О чем вы?! – изумилась незнакомка. – Никто и не заметит вашего отсутствия. Подумаешь, на часок задержитесь…
– Нельзя, – посуровел Фомин. – Порядок есть порядок.
