После первого похмелья не переносил запах спиртного лет до двенадцати. Потом старшие пацаны приучили к вину и бражке. Сядут играть в карты и потягивают.
Падун называли в округе пьяной деревней. Если кто не работал на спиртзаводе, а выпить хотелось, перелезал через забор и приходил в бродильный цех. Просящему протягивали черпак, и он пил некрепкую бражку, не отрываясь: таков обычай.
Дома Ян едва заснул, как его растолкал отец.
— Вставай. Милиция приехала.
Ян оделся. Голова раскалывалась. Алексей Яковлевич накинул на себя белый овчинный полушубок и вышел следом за сыном.
Машина стояла у ворот, и Алексей Яковлевич сказал сержанту:
— Я с ним поеду. Он еще пьяный.
Они втроем забрались в спецмашину медвытрезвителя.
Около сельсовета машина остановилась. Двое парней подняли руку и попросили довезти до Заводоуковска. Им надо к поезду. Учатся в Тюмени.
Парни залезли в машину и стали укорять Яна, что он, такой молодой, и напился. И чуть не подрались. Сержант разнял.
Яна закрыли в ту же камеру. Мужики, увидев его пьяным, заулыбались и загоготали.
— Встретил Новый год! Наверстал! Хоть бы нам во рту принес, — острили одни.
Ян пообещал, что, когда проспится, все расскажет, и бухнулся на нары.
Поздно вечером проснулся. Его томила жажда и, выпив кружек пять воды, закурил и начал, приукрашивая, рассказывать один день, прожитый на свободе.
Мужики похвалили Яна — вдохнул в них струю вольной жизни, и завалились на нары, мечтая вырваться из КПЗ и до потери пульса, так же как и Ян, ужраться.
Четверо суток Ян просидел в КПЗ. Каждый день его вызывал Бородин. «Если сознаешься, — говорил он, — выпустим тебя, и ты поедешь учиться в Волгоград. Не сознаешься — посадим».
Ян стоял на своем, и его выпустили. Решил рвануть в Волгоград. Каникулы кончились.
Вечером у клуба столкнулся с участковым. Николай Васильевич сказал:
— Коля, мне Бородин сегодня звонил, ты у него в каком-то протоколе забыл расписаться. Завтра утром, к десяти часам, приди в прокуратуру.
— Не ходи, — сказал дома отец. — Уезжай в Волгоград. Хватит, и так посидел.
— А че бояться? — возразил Ян. — Если хотели посадить, то и не выпускали бы. Распишусь в протоколе и вечером уеду.
На этом и порешили.
Утром Ян встал рано. Мать пельменей сварила. Отец достал бутылку «Столичной».
— Ладно уж, выпей стопку за счастливый исход.
В Заводоуковск, в прокуратуру, Ян поехал с сестрой Галей. Она была старше Яна, училась в Тюмени и тоже приехала на каникулы. Он не хотел с ней ехать, но настоял отец, чтобы знать, посадили его или нет, в случае если не вернется.
