3 августа генерал-майор Алексей Моисеевич Вул, глава берлинского оперативного сектора МГБ, послал обобщенную оценку положения в Берлине руководителю МГБ в Германиии генерал-лейтенанту Николаю Ковальчуку[149]. Отнеся вину за разногласия между городской администрацией и полицией на счет англо-американских махинаций, Вул сообщил, что по воздушному мосту невозможно доставить достаточно продовольствия для западных секторов. Он подчеркнул, что СВА ожидала прихода более двух миллионов человек за продовольственной помощью, предложенной советской стороной, но из-за «яростной пропагандистской кампании» Социал-демократической партии Германии (СДПГ) пришли лишь девятнадцать тысяч[150]. Он также писал о планах союзников увеличить количество самолетов, участвующих в воздушном мосту[151]. Вул недооценивал эту проблему. Чтобы увеличить количество рейсов, всего за три месяца союзники с помощью семнадцати тысяч западных берлинцев (половина из них — женщины) построили новое летное поле во французском секторе. В Пасхальное воскресенье 1949 года был поставлен своеобразный рекорд: было осуществлено 1398 рейсов и доставлена 12 941 тонна грузов за один день[152].
Тем временем КИ посылал собственные донесения после установления блокады и во время затянувшихся переговоров, которые в конце концов положили ей конец. Источниками информации были агентуры, имевшие доступ в «американские круги» в Берлине или Франкфурте-на-Майне или серьезные документальные материалы типа переписки официальных представителей Франции и Великобритании. Лучшими источниками были французские и английские. Источники из «американских кругов» остались неназванными, однако создается впечатление, что информацию предоставляли чаще всего американские чиновники левых взглядов или недовольные оккупационной политикой США. Например, источник берлинской резидентуры Брат докладывает о своей беседе с Лео Бауэром в начале января 1948 года[153]. В докладе КИ Бауэр описывает свой спор с сотрудником подразделения информационного контроля военного правительства о провале американской антикоммунистической пропаганды и планах создать государство Западная Германия. Как считает Бауэр, его приятель не знал, «останется он в Берлине или его выгонят в рамках рутинных «репрессий». Он не хотел возвращаться в США из-за «подмоченной» репутации [левых взглядов] и страха остаться без работы[154]. Так как Бауэр и его приятель оказались вместе в Гессене в конце войны, похоже, у них были одинаковые взгляды. Можно предположить, что разведчикам КИ было довольно легко использовать таких людей
