— А вот и не сверну!
— Расшибёшься!
— И не расшибусь!
Орех оттолкнулся, лихо свистнул и вонзился в мох с такой силой, что ноги в землю ушли. У самого большого в лесу спорщика и упрямца оказались согнуты два ребра, на лбу выскочила ужасная шишка, а ступни ног, когда их вытаскивали из земли, вывернулись задом наперёд. Теперь Орех смотрел в одну сторону, а шёл в другую.
Друзья сжалились над беднягой, сделали носилки и понесли его. Возле первой попавшейся лужи Жёлудь обмыл его, обвязал треснувшие рёбра паутиной и сказал:
— Полежи здесь, пока мы найдём дорогу.
Не успели они отойти, как Орех вскочил на ноги и начал спорить сам с собой:
— Бьюсь об заклад, что мой бок цел и невредим!
Однако он неосторожно повернулся и от резкой боли свалился на приготовленную товарищами постель. Его так скрутило, что он заорал не своим голосом:
— Жёлудь, на что хочешь могу спорить, что я сейчас же умру!
Подоспевшие товарищи стали успокаивать расстроенного спорщика, однако он никак не мог утешиться.
— Вот умру, и кончено.
— Ну и умирай! — разозлился Горошек. — Подумаешь, какое несчастье: будет одним упрямцем меньше.
— Нет, тогда я нарочно не умру, — снова встал на ноги Орех.
Так и мучились друзья всю дорогу, пока наконец не избавились от заядлого спорщика. Случилось это так. Пройдя часть дороги, Орех снова заспорил:
— Мы двигаемся в обратную сторону!
— Ты совсем спятил! — удивился Горошек.
— Давай поспорим!
— Нет, мы идём правильно! — отрезал Жёлудь.
— Нет, неправильно, даю голову на отсечение! Не верите? Тогда я отправлюсь назад и посмотрю, правду вы говорите или нет, — заупрямился спорщик.
И хотя Орех Лесной смотрел назад, однако вывернутые ступни его побежали вперёд. Через некоторое время товарищи застали Ореха отчаянно спорящим с каким-то жуком. Доказывая, что жук не жук, Орех топал ногами и клялся провалиться на этом месте.
Но вдруг с дерева соскочила Белка, схватила спорщика за шиворот и унесла в дупло.
— Иду на пари, что я уложу её с третьего удара! — ещё успел крикнуть Орех.
— Это его последнее пари, — вздохнул Горох.
Жёлудь тоже хотел что-то сказать, но опустил голову и молчал всю дорогу. Лишь выбравшись из этого страшного леса, он вздохнул с облегчением и благодарными глазами посмотрел на своего приятеля.
— Горошек, дорогой друг, ведь и я… ведь и мне… А, да что тут много говорить!
Жёлудь почувствовал, как его грудь наполнилась каким-то новым, очень хорошим чувством, для которого не нужны были ни слова, ни взгляды. Он только махнул рукой и ещё быстрее зашагал, хоть и очень хотел сказать Гороху, что ради него не пожалел бы ничего на свете, даже собственной жизни.
