Вся Лягушкина семья с перепугу нырнула в воду и забилась в ил. А Жёлудь, отвоевавший лист кувшинки, покатывался со смеху: ему ужасно понравилось, что лягушки так боятся его.
Старый Дуб, наверное, пожурил бы озорника, но тут, как нарочно, ветер утих, и ни один листок не шелохнулся. Только придирчивый Скворец не мог успокоиться — растолкал братьев и, взмахивая крыльями, стал доказывать им:
— Фьють! Фьють! Фьють! Не даёт уснуть, не даёт уснуть!
Его поддержал Говорец:
— Просто жуть, просто жуть, просто жуть!
Однако Певец стал их урезонивать:
— Как-нибудь, как-нибудь!..
Задремавший было Воробей высунул голову из своей дыры и обругал братьев:
Чир-чир-чир
И чиру-чиру,
Не даёте
Спать вы миру.
Чир-чир-чир
И ча-ча-ча,
Нет покоя
По ночам!
Скворец, Певец и Говорец накинулись на Воробья. Воробей кликнул на помощь жену. И загомонило всё дерево!
А Жёлудь, который всё это устроил, поплыл к берегу и, спрятавшись за бугорком, стал ждать, когда у Куотре в лёгких кончится воздух.
На этот раз он вскочил прямо на лист кувшинки и столкнул Куотре, отчего бедняга, испугавшись, потеряла дар речи. И как ни звала её несчастная мама Лягушка, Куотре до утра не могла откликнуться.
На другое утро, ещё не успев размяться и промыть росой заспанные глаза, Жёлудь уже хвастался перед всеми молоденькими деревцами своими необычайными подвигами.
Ему нравилось обижать тех, кто был слабее и трусливее его. В самый полдень он забрался в глиняный домик Ласточки и стал дразнить голодных малышей, подражая голосу их матери:
Пеку-варю,
Пеку-варю,
Су-унь клюв, говорю,
Сунь клюв, говорю!
Малыши разевали клювики, пищали, думая, что их сейчас покормят, однако Жёлудь только дразнил птенцов, швыряя им кусочки коры.
Прилетела мать, схватила Жёлудя за шиворот и выбросила вон.
Озорник перевернулся в воздухе и шмякнулся в траву. К счастью, он угодил на лист Подорожника, а иначе неизвестно, чем бы закончился этот полёт.
Подорожник спружинил, словно растянутая пожарниками простыня, а Жёлудь сполз вниз и спрятался, потому что разъярённая Ласточка летала над землёй и жаловалась Дубу:
Как вор,
Как тать,
Гнать его,
Гнать!
Дуб сказал, что выпорет сына, но тут же забыл о своём обещании: как шелестел, так и продолжал шелестеть листвой.
Пробираясь в траве, Жёлудь заметил несколько круглых, как горошины, камешков. Он снял с головы берет и собрал их все до одного. Собрал и стал разбрасывать по сторонам. Не кашу же из камней варить!
Тем временем Голубь вывел семью на прогулку; кивая головой, бегал туда-сюда по толстой ветке и бубнил:
