Серафин постарался взять себя в руки. Он взглянул на неподвижное тело Юнипы, лежащее за Таламаром. Ему, однако, показалось, что он успел заметить металлический блеск ее глаз, сверкание двух маленьких зеркал. Глаза Юнипы были открыты. Она глядела на него. Но не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой, словно Таламар ее околдовал. Девочка не двигалась, но дышала. Она была жива. А это — главное.
Тут Дарио свистнул, Серафин взглянул на него, и оба ринулись вперед. Две сабли одновременно полоснули по выпяченному брюху Таламара. Но стальные клинки снова наткнулись на роговой панцирь. Опять неудача.
Таламар взвизгнул, но не от боли, а от злости, и бросился на ребят.
Дарио представлял большую опасность, и первый удар предназначался ему. Конечности Таламара с длинными и острыми, как ножи, когтями, задергались, заметались в тумане и стали обшаривать комнату в поисках Дарио. Тот с криком отпрянул и наткнулся спиной на верстак. Однако сумел перевернуться назад через голову и, хотя и выронил саблю, вовремя укрылся за массивным деревянным столом. Через мгновение когти Таламара вонзились туда, где он только что стоял, оставив на дереве пять глубоких взрезов.
Серафин воспользовался моментом и сам атаковал чудовище. Он не знал, есть ли в теле Таламара слабое место, но инстинкт ему подсказывал, что надо бить по черепу. Сабля рассекла серую дымку, и Серафин на какой-то момент увидел лицо Таламара, навсегда запечатлевшееся в его мозгу: лоб, прикрытый терновым венцом с железными шипами над пустыми черными глазницами; колючая ветка, выбившаяся из венца, своим нижним концом воткнувшаяся в беззубый рот…
Сабля ударила по безобразной физиономии, но снова отскочила.
Однако из самой глубины чудовища вырвался вопль, внезапный жалобный вопль, и впервые Серафин почувствовал, что, вопреки всему, вопреки смертельной опасности, адского Таламара можно одолеть.
Вместо того чтобы передохнуть и собраться с силами, Серафин снова взмахнул саблей, ударил, но удар пришелся по жесткому панцирю — и клинок разлетелся на куски.
Таламар подобрался к нему, размахнулся когтистой лапой и наверняка прикончил бы на месте, если бы попал по голове. Когти рассекли воздух, но лишь задели правую щеку Серафина, оставив на ней кровавые царапины. Серафин пошатнулся и упал. При этом так сильно ударился коленкой о деревянный ящик, что дух захватило и все поплыло перед глазами. Когда он пришел в себя, Таламара и след простыл.
Исчезла и Юнипа.
