— Вот как? — У Серафина глаза на лоб вылезли.
— Мы теперь больше не зеркальщики, — Дарио решил сам продолжить разговор.
— Да, я об этом слыхал.
— Мы примкнули к восставшим, к защитникам города.
— Звучит здорово.
— Ты не смейся…
— Да нет же, вы отлично поработали. Уложили шестерых из этих… гадов.
— И посла египетского тоже, — добавил Дарио.
— И посла, — повторил Серафин. — Мне одному с ними бы не справиться. Выходит, я не гожусь в защитники, да?
Все знали, что если Серафин и не так виртуозно владеет холодным оружием, как Дарио, зато бывший мастер-вор имеет массу других талантов.
— Наш главный командир хочет с тобой поговорить, — сказал Дарио.
— А я-то думал, командир — это ты.
Глаза Дарио потемнели от ярости и стали похожи на черные глазницы мумий.
— Никто тебя не заставляет записываться в мои друзья. Ты должен только подчиняться. Думаю, этого-то мы от тебя можем требовать.
— Да, — сказал Серафин. — Признаю. Согласен.
— Ладно, тогда пойдешь с нами.
— Куда?
Трое ребят переглянулись, и Дарио понизил голос:
— В свободный анклав, — буркнул он.
Мерле еще издалека заметила статуи, такие большие, каких она никогда в жизни не видела. Ужасно большие.
Десять каменных изваяний — каждое, если прикинуть на глаз, метров сто или сто двадцать высотой, а может быть, и выше — стояли по краям гигантской дыры в земле. Это действительно была настоящая дырища. Не кратер и не впадина, а дыра, у которой нет дна. По крайней мере, такое создавалось впечатление по мере приближения к ней. Будто какой-то космический исполин одним ударом проломил земную кору, как яичную скорлупу. Эта бездонная пропасть была не круглой, а продолговатой и по размеру, казалось, превосходила самый крупный остров Венеции.
Когда Фермитракс подлетел ближе, они увидели, что пропасть затянута пеленой густых испарений, которые не давали ничего разглядеть — ни вглубь, ни вдаль. Мерле видела теперь только ближний край пропасти под собой, словно лев принес ее на край земли, а горизонт терялся в тумане. Ее охватило чувство страшного одиночества и незащищенности, хотя с ней были и Королева Флюирия, и Фермитракс.
Еще далеко отсюда ее стал беспокоить странный запах — не тошнотворный запах серы, как было при появлении посланца Ада на площади Сан-Марко, а сладковатый, но тоже мерзкий, будто что-то гнило и разлагалось в глубинах земли. «Не иначе как там что-то испортилось, — с досадой подумала Мерле. — Или попросту Земля загнивает изнутри, как на дереве яблоко, подточенное червями. И черви эти — египтяне. Или, — поправила она себя, — гниют все те, кто влез в эту страшную всемирную войну».
