— Нам надо выбираться отсюда, — сказала Мерле и попробовала подняться.
Юнипа отрицательно качнула головой.
— Мы будем ждать.
— Но…
— Будем ждать.
— Ты все еще ничего не понимаешь? — спросила Королева.
Мерле, конечно, понимала… но ей не хотелось верить. Этого не может быть. Кто угодно, только не Юнипа!
— Это не было несчастным случаем, — добавила Королева. — Она нарочно так сделала.
Обсидиановый лев продолжал описывать круги в вышине и уже несколько раз пролетал над ложбинкой, где под каменным выступом сидела Мерле, но заметить ее не мог. Он их никогда тут не найдет, если не выбраться отсюда.
Но у нее на пути стояла Юнипа.
— Пропусти, — сказала Мерле. Правая лодыжка сильно болела, и ступать на ногу было больно.
Юнипа не двигалась с места. Только глядела.
— Пропусти, говорю.
В развалинах было темно. Лишь вдали тускло поблескивал оконный пролом, да порой разрывал тьму пролетавший мимо Фермитракс. Теперь он позвал Мерле по имени, и она откликнулась, хотя и сомневалась, что лев услышит ее из каменного завала.
Юнипа сделала шаг вперед, прямо к Мерле. Темень стеклянных глаз приблизилась к ней вплотную.
— Что они с тобой сделали? — спросила Мерле.
— Ты должна это…
— Почувствовать. Да, слышала. Но я хочу, чтобы ты сама мне обо всем рассказала.
Юнипа склонила голову набок, словно стараясь сообразить, о чем Мерле хочет услышать. Потом стала медленно расстегивать пуговицы платья, и обнажилась щуплая грудь под костлявыми ключицами. Все ее тело отливало серебром, словно превратилось в одно сплошное зеркало. Нет, это обман зрения, это просто рассыпались по плечам ее длинные белые волосы.
— Смотри, — сказала Юнипа.
Во тьме рубец на труди выглядел легким штрихом, неровной полоской тени.
«Шов крестиком».
Голос Мерле прошелестел тихо-тихо, как далекий шорох крыльев Фермитракса:
— Ты побывала в Доме Сердца?
Юнипа кивнула.
— Но где же шрам? Как могла рана…
Юнипа застегнула платье.
— Сердце из камня быстро залечивает раны.
Эти слова прозвучали как нечто заученное наизусть, как строка из несуразного стихотворения. Но тут Мерле увидела, что свежая ранка на колене Юнипы уже затянулась. Остались только синяк и капля высохшей крови.
Мерле очень хотелось разозлиться, возненавидеть Барбриджа, Хирурга и их проклятых тварей. Но в душе были только печаль и бесконечная жалость к Юнипе. Слепая девчонка-сирота, которой взамен глаз вставили холодные зеркальные осколки, а теперь еще и вделали новое сердце. Сердце из Каменного Света. По воле негодяев она сделалась куклой. Перестала быть самой собой.
