Серафин досадовал на сфинкса за ее молчание даже, пожалуй, больше, чем за то незавидное положение, в каком они из-за нее оказались. Даже теперь, после долгого блуждания по морю — сначала темной ночью, а затем при свете дня, — она не считает нужным объяснить, что же произошло там, на кладбище Сан-Микеле. Лалапея продолжала задумчиво глядеть в пространство, опустив руку в воду, словно ожидая, что снизу кто-то наконец дотронется до ее пальцев.
Кого бы она там ни поджидала, у Серафина терпение лопнуло.
— Лалапея, — окликнул он ее в сотый раз. — Что произошло на Сан-Микеле? Долго ли в земле лежало это… это странное существо?
Он знал, что она ответит — «долго».
— Долго, — сказала она.
Дарио потерся спиной о бортик панциря, стараясь сесть поудобнее, и сказал:
— Здоровенный был сфинкс.
— Да? — криво усмехнулся Тициан. — А мы и не заметили.
— Я хочу сказать, — продолжал Дарио, зло взглянув на него, — что это был не просто большой сфинкс. Или даже — не очень большой. Тот, кто был похоронен на Сан-Микеле, был… ну, еще больше.
Он не смог найти подходящего слова, тряхнул головой и опять замолчал.
Серафин кивнул.
— Да. Еще больше, — кратко подтвердил он и добавил: — Сфинкс-бог.
Аристид, неразговорчивый малыш Аристид поднял глаза и произнес свои первые слова за долгое время:
— Если он и бог, то — недобрый.
Тут Лалапея вдруг вышла из транса, в котором пребывала где-то очень далеко от мальчишек, от панцирной ладьи и даже от моря, и произнесла:
— Нет, он добрый. Но очень древний. Немыслимо древний. Первый сын матери. — Она вынула руку из воды, внимательно посмотрела на нее, будто не на свою, а на чужую, и продолжала: — Он уже лежал там, когда Египта еще на свете не было. Я хочу сказать, — Древнего Египта! В те времена, когда другие могучие силы овладевали миром: Океанские цивилизации, и Властители Глубин, и… — Она оборвала себя на полуслове, качнула головой и начала свой рассказ заново: — Он лежал там испокон веков. В ту пору на берегах Лагуны еще не было людей, и его положили туда, в землю, чтобы никто не нарушал его покоя. Он был бог, если исходить из ваших представлений, хотя никто его так не называл. Надо было сделать так, чтобы на острове Сан-Микеле его никто и никогда не потревожил. Для этого были назначены Стражи, чтобы его охранять.
— И ты в их числе, — вставил Серафин.
Женщина-сфинкс кивнула. Печаль делала еще прекраснее ее лицо.
— Я была не самым первым Стражем, но это не играет роли. Я охраняю Лагуну столько времени, что перестала считать века. Я пришла сюда, когда здесь не было ни города, ни домов, ни даже рыбачьих хижин. Позже я видела, как сюда пришли люди, как они захватили острова и тут поселились. Возможно, я должна была им помешать, кто знает? Но я всегда хорошо относилась к людям и не видела ничего плохого в том, что вы обитаете там, где он похоронен. Я делала, что могла, чтобы охранить его честь и покой. Это я позаботилась о том, чтобы Сан-Микеле стал кладбищем также и для вас, людей. Я постаралась быть другом и русалкам, ибо они — подлинные хозяева Лагуны или были таковыми, пока люди не придумали себе новую забаву: ловить их, убивать или запрягать в свои лодки.
