С такой репутацией выйти замуж после войны было не так-то просто. Она долго дожидалась своего счастья. Пока я не подвалил в Москву, готовый на всё ради прописки.
Вы будете смеяться, но я вам должен сказать, мы очень неплохо жили. Дай Бог другим семьям. Почти без ссор. Оба фронтовики, можем выпить, можем матом запустить. Чего нам делить? Своё еврейское происхождение? Так оно и так, как горб, висело на обоих и даже сближало нас в трудные для нашего брата моменты.
Она на голову выше меня ростом, и женскую свою ласку ещё до меня израсходовала, а вот материнской осталось в избытке. Детей у нас не было, и ко мне она относилась, как к сыночку. Довольно непутёвому. И даже прощала всяческие мои шалости на стороне.
Единственное, к чему я не мог привыкнуть и мучился. пока не умерла её мама Циля Моисеевна. а племянница Розочка кончила институт и распределилась на полуостров Канин Нос, так это спать с женой в постели, когда в этой же комнате находятся ещё две взрослые женшины.
Нашу супружескую кровать, – должен заметить, оглушительно скрипучую, – от кровати мамы отделял шкаф, поставленный посреди комнаты. От Розочки мы отгородились ширмой. Вы себе можете представить это удовольствие! Во-первых, лежишь долго в темноте и не дышишь, как будто ты в засаде в тылу противника. Часами. И когда уже казалось, что всё в порядке, стоило моей жене попробовать обнять меня, – сам я первым начинать не отваживался, – как сразу нападал приступ кашля на Цилю Моисеевну, а Розочка начинала так страстно вздыхать, что я начисто лишался мужских качеств.
А утром мы все четверо вставали разбитые, не выспавшиеся, с таким лицами, будто провели непристойную бурную ночь, и старались не смотреть друг на друга.
Как говорят художники, картинка с натуры. Одним словом, социалистический реализм.
После долгих размышлений я пришёл к такому открытию: браки совершаются по расчёту чаще, чем по любви. Я имею в виду Советский Союз, и его еврейское население в первую голову. Расчёт этот чаще всего не экономический, а я бы сказал, социальный.
После революции детки буржуев, расстрелянных и недорезанных, норовили сочетаться браком с потомками чистейших пролетариев, то есть, голи перекатной. После колхозной эпидемии уцелевшие от высылки в Сибирь крестьянские сынки считали за божий дар еврейскую невесту. Это их сразу делало интернационалистами и открывало спасительный путь к корыту, то есть в партию большевиков.
Когда ввели паспортную систему и как гвоздём прибили человека пропиской к одному месту, лишь браки по расчёту могли помочь сменить место жительства. А уж в наши дни, когда евреи, сказав: адью. любимая страна, – всеми правдами и неправдами стали просачиваться за рубеж, брак по расчёту стал равнозначен заграничной визе.
