– На колени, – бросил прокурор Адриану, и у того сами собой подкосились ноги. От удара сзади по ногам, от которого Адриан едва не разбил колени об пол. И как у Саши голова не раскололась о бетон?
– Ну-ка, как это делается? – и Сырбу стащил с паяльника колпачок.
– Осторожно, – предупредил Сашин мучитель, но прокурор лишь отмахнулся от него.
– Прошу вас, – выдавил из себя Адриан, чувствуя, как слезы сами по себе катятся из его глаз.
Но прокурор лишь встал к нему боком, так, чтобы не загораживать от Адриана Сашу и поднес паяльник к лицу пленника. Не сразу поняв, что происходит, Саша затряс головой как конь.
– Успокойте его, – кивнул Сырбу, отступивший после нескольких попыток.
Избивший Сашу подонок подскочил к жертве и схватил того за волосы и одновременно за подбородок. На этот раз у прокурора получилось. На левой щеке Саши появилась длинная полоса, а сам он, кажется, вопил, издавая звуки, похожие на ленивую ругань соседей за стеной.
– Не надо, – умолял Адриан и утерся рукавом.
Он попытался встать, но сильная рука на плече прижала его колени к бетонной поверхости.
– Выжигать! – сказал прокурор, наклонившись к Саше и прочертил на его щеке еще одну линию. – Все ваше племя надо выжигать.
– Я прошу…
– Заткнись! – раздался над Адрианом голос, а шею ему сдавили стальные пальцы.
– Больно? – поинтересовался у Саши прокурор. – А как же йога? Йоги не чувствуют боли. На осколках спят и ни хера, даже крови нет. Кстати! – воскликнул он. – Йоги же умеют летать. Ты бы мог улететь от нас. Прямо на стуле.
И он снова ткнул Сашу паяльником, с коротким размахом и прямо в нос. Запрокинув голову, Саша глухо взвыл. Понурившись, Адриан увидел слезы, срывающиеся с его собственного носа. Они летели до самого пола, пока не разбивались вдребезги.
– Смотреть! – прикрикнули на него и дернули за волосы на затылке.
В подсобке запахло паленым мясом.
– Йог, блядь, буддист, нахуй, – пробормотал прокурор. – А сам сдохнуть достойно не может. Я, конечно, не специалист, но знаете что, ребятки? Повидал-то я немало, и судеб немало поломал. Почти шансон получился, да? А что делать, – развел он руками, – работа такая. Я одно знаю, и без всяких буддизмов. Если пришла пора сдохнуть, сделать это надо красиво. Главное, не думать о том, что это происходит, видите ли, не так, как планировал. Смерть не запланируешь и ее, в отличие от клиентов, не наебешь. Приходит – встречайте с распростертыми объятиями. Это и есть звездный час, ради которого прожил всю свою сраную жизнь. Так, борода? – и он вонзил фломастер Саше в ухо.
