— А чиновник не побоится, что мы, покинув страну, разболтаем о его участии в деле?
— Чего ему бояться? Еще одного доказательства коррумпированности правительства? Здесь все коррумпированы, про это знает каждый. К тому же, Кастро наступает. Пахнет революцией. В этой стране любой разумный человек не побрезгует полумиллионом долларов и приобретет на них недвижимость во Флориде.
— Но он может попытаться заполучить весь миллион, предав нас, — высказал предположение Бен.
— Если чиновник умный человек, он не поступит так. Нас трое против одного. Я считаю, что он не рискнет надуть нас.
— А мы? Например, Сэмми? Вы думаете, на него можно положиться?
— Сэмми несколько необуздан, но он не подведет, особенно когда пахнет большими деньгами.
— А я?
— Вы не будете мошенничать, иначе я передам вас в руки полиции.
Бен кивнул головой, откинулся на спинку стула и вытер пот с лица. У него разболелась голова.
— Итак, вы согласны, мистер Моррис?
— Я пойду с вами.
Стоупс нащупал в кармане темные очки, надел их и хлопнул в ладоши, чтобы старуха отперла дверь.
За обитой дверью зал ночного клуба был переполнен до отказа. Оркестр выбивал барабанную дробь, под которую две темнокожие девицы, изгибаясь, сбрасывали в луче прожектора одежды. Никто не обращал внимания на Бена и Стоупса, пока они пробирались среди толпы зрителей к своей нише. В бешеном ритме захлебнулись барабаны; сквозь сигарный дым блестели трясущиеся и извивающиеся голубовато-коричневые тела; барабаны смолкли, свет погас. Раздался всплеск аплодисментов; Бен поймал себя на том, что смотрит, не отрываясь, на нишу, полную армейских офицеров. Он взглянул на соседнюю нишу, чтобы удостовериться, что не ошибся. Там не было ни Мел, ни Райдербейта. Он повернулся к Стоупсу, который разговаривал с официантом. Снова забили барабаны. Бен взглянул на ручные часы — десять минут первого ночи; он обвел взглядом ниши — всюду откормленные физиономии, жующие сигары; девицы с белоснежными зубами и сверкающими глазами; мелькнуло лицо седоватого молодого человека в костюме горчичного цвета.
На подмостки выскользнула высокая метиска в платье из черного атласа. У нее было поразительно красивое лицо, как у Мадонны с полотен Эль-Греко. Стоупс двинулся дальше, все еще разговаривая с индейцем, который передал ему деньги, очевидно, комиссионные клиентов за вечер, и Бен вспомнил, что Стоупс должен вернуть ему пятьдесят долларов за вход в заведение. Чтобы его услышали среди грома рукоплесканий, Бену пришлось кричать:
