— Убирайся вон, проклятый даго[27]!
— Я не проклятый даго, — ответил Бен. — Я — валлиец. Откройте дверь!
Наступила тишина, затем послышался лязг отодвигаемой щеколды. Дверь приоткрылась дюйма на два, и желтоватый глаз несколько секунд пристально разглядывал Бена, потом лицо с крючкообразным носом дернулось и исчезло. Бен рывком распахнул дверь и вошел.
На стоящей у стены кровати скрючился, тяжело и часто дыша, мужчина. У его ног каталась пустая бутылка, весь пол был усеян битым стеклом. Мужчина посмотрел на Бена и усмехнулся.
— Я пьян, — он говорил с заметным, явно не американским акцентом, глотая отдельные слоги. — Так ты не даго, а? — добавил он, по-прежнему усмехаясь. — Ты полицейский! Ха! Уэльский полицейский!
Это был худощавый брюнет, с позеленевшим от попоек лицом, на котором не было никаких признаков растительности, хотя он, очевидно, не брился несколько дней. На мужчине были ботинки для игры в поло, темный вельветовый костюм и рубашка цвета хаки. В комнате пахло плесенью. Бен сделал шаг вперед.
— Кто вы?
— Африканец, — хихикнул мужчина. — Я — проклятый африканос!
— Будьте благоразумны. Что вы здесь делаете?
— Что я здесь делаю? Схожу с ума, вот что я здесь делаю! Ты мне не веришь? Я африканос! Белый африканский еврей Самюэль Дэвид Райдербейт из Солсбери, Родезия, окруженный даго и вонючими туземцами! — Обхватив голову руками, он начал раскачиваться взад-вперед.
— Что вы здесь делаете? — терпеливо повторил Бен, благоразумно держась на приличном расстоянии на случай, если Райдербейт вдруг вздумает наброситься на него.
— Я приехал сюда три дня назад, из Паратаксина, — пробормотал мужчина невнятно. — У меня была машина. Я оказался отрезанным от внешнего мира из-за извержения вулкана. Туземцы ограбили меня и, как последнюю шлюху, уложили в кровать с бутылкой текилы. Проснулся я без гроша в кармане. — Он с несчастным видом поглядел на Бена и разразился потоком брани. — Без гроша в кармане!! — повторил он. — Забрали все, что у меня было. Три фотокамеры стоимостью в пятьсот долларов. Бумажник, чемодан — все! — Неожиданно Райдербейт бросился к двери, распахнул ее и заорал с галереи: — Грязные, проклятые даго! Идите сюда и возьмите меня! — Бен успел заметить, как поспешно разбежались стоящие внизу индейцы. Во внутреннем дворике осталась только старуха, кипятящая в чане коврики. Райдербейт прислонился к балюстраде и расхохотался.
— Они боятся меня, солдат! Испуганы до смерти!
