— Слушай, а почему мы вдруг решили поплыть именно сюда? — Ловец споткнулся о бревно, которое лежало на песчаном пляже, и упал. — Опасности же никакой не было, то есть мы о ней не знали.
— Это не мы решили, а я, — Бобр устал не меньше Ловца, если не больше. Он вытаскивал на берег бесчувственного мальчишку, который в мокрой одежде весил далеко не как младенец. — Если серьезно, то я не знаю, почему. По наитию, наверное. Иногда действуешь сам, без подсказок, без размышлений, как в драке. Вот когда ты попадаешь в групповую свару и твоя задача — выжить, ты же не рефлектируешь по поводу чей-то единственной и неповторимой жизни?
— Нет.
— И я стараюсь.
И все же Ловец хотел разобраться. Чувство опасности, даже более того, опасности, подстерегающей в будущем, урчало в животе. Зацепкой для размышлений являлось то, что у противоположного берега Востравы выстроились купеческие корабли. Город был не торговый, стоял на холме, отделенный от реки несколькими лигами заливных лугов. Караваны никогда не останавливались в таком неудобном месте. И как их угораздило?
— Понимаешь, Бобр, не верю я в везение, — Ловец добрел до редких кустиков. — Даже, если оно сто раз подтверждено. На сто первый раз даже палка стреляет.
— Это потому что везло всегда мне, а не тебе. И вообще, скажи спасибо, что на нас крокодилы с акулами не напали, пока речку переплывали. Я уже ничему не удивлюсь.
— Тихо!.. По-моему, здесь еще кто-то есть.
Прислушались.
Шумели накатывающиеся на берег волны, галдели чайки, барражирующие в ярко голубом утреннем небе, доносился людской гомон купеческого конвоя.
Городок на том берегу уже полностью затянуло белым дымом. По всей видимости, солдаты приступили к выполнению своих обязанностей по защите мирного населения королевства и наведению порядка в соответствии с конституционными уложениями и предписаниями.
— Бобр! Бери его быстрее, и уходим с берега. Мы же как на ладони!
По плану дальше должно было быть все гораздо проще — смешаться с толпой и договориться с купцом или напрямую с капитаном корабля. Глядишь, через пять — шесть дней путешествие счастливо завершится в столице. И, наверное, все бы получилось, если бы — опять эти вечные "если" — если бы не пришедший в себя Сашка, возмутившийся тем, что вся его одежда была соленой:
— Блин! Её же теперь стирать придется!
Он сидел на черном от сырости и старости бревне и пытался хоть как-то отжать свою одежду. Поднял голову для того, чтобы выразить свое возмущение еще более обстоятельно, но…
