Щеки у нее внезапно стали горячими, но не от стыда, как она решила, а от волнения. Сейчас придется сказать. И она вызывающе ответила, даже найдя силы криво улыбнуться.
– Никто никуда не ушел.
– Чем вы занимались?
– Любовью… Так что у всех алиби, – пропела она фальшивым голосом. Помолчала, ожидая реакции, и резко заключила:
– У каждого свои вкусы, понимаете? Меня прикалывают трое мужиков сразу, а кто-то предпочитает фантазировать на садистские темы. Как наш ректор, к примеру.
– Все, Лебедятникова, – спокойно прервал ее капитан. – Идите.
– Что подписать? – спросила она, поднимаясь. Говорила нервно, неуверенно, но пыталась изобразить беззаботную наглость.
– Потом еще раз снимем показания и подпишете.
Она вышла. Пробежала по коридору, рванула желтую дверь туалета, уселась на подоконник в умывальном отделении и просидела так минут двадцать, энергично пиная батарею. Потом пообдирала облупившуюся эмаль с оконной рамы, выкурила две сигареты. Всплакнула, подумав об отчислении. Плюнула на пол – просто так, открыла окно и посмотрела вниз, во двор. Недавно прошел дождь, и она подумала, что место, где Наташа грянулась об асфальт в парадном голубом костюме, должно быть где-то там, под стеной, где сейчас стояла длинная бурая лужа.
Инна ворочалась и сладко зевала. Потом опять едва не уснула, но ей стало зябко под тонким покрывалом. Открыла глаза и первым делом вытянула шею и посмотрела на детскую постель. Она была пуста. Инна села, вяло отбросила за спину волосы, нашла на стуле халат, запахнулась и вышла на кухню. Лена кормила детей молочной кашей.
– Ничего себе… – пробормотала Инна, присаживаясь за стол. – Три часа… Если бы не ты, Оксанка уже орала бы… Капризничает?
– Нет… Смотри, как она на Сашку глядит! Инна занялась кофе. Открыла холодильник, погремела кастрюлями и убито сказала:
– Ни черта нет… Обойдемся ветчиной и помидорами?
– Я уже с ними каши поела.
– Не прикидывайся бедной родственницей! Я просто не успела ничего приготовить, да и не люблю это дело…
Взгляд у Лены был усталый и замученный, улыбка натянутая, плечи ссутулены.
– Что случилось? – спросила Инна. – Почему такой траур?
– Я была в посольстве. Нет денег, – ответила Лена. – Ничего там нет.
– Да что ты? – Инна схватила с плиты турку, в которой закипало кофе. – Постой, как же так… А что тебе Мухамед говорил?
– Да ничего он не знал, просто сказал, что деньги высланы, а они пока не получили. Я спросила, как долго могут идти деньги, а они ответили, что вообще-то уже должны были прийти. Но на мою фамилию ничего нет.
