— Что с сынком делать? — напомнил о себе Бехтеренко.
— Согласуй с Синцовым, каково решение прокуратуры. Я так полагаю, надо освобождать из-под стражи. Изъятое у него вернуть. Кроме копий. Он не станет утверждать, что это его собственность. Выемку в «Империале» сделали?
— Сделали. Туда выезжал наш юрист Карасин. Послушайте, Игорь Петрович, надо бы наблюдение за сынком установить. Как думаете?
— Точно так. А не подключить ли для этого Портнова?
— Годится. Я свяжусь с ним…
«Момота бы теперь сюда, — подумал Судских, попрощавшись с Бехтеренко. — Вот бы кто первую скрипочку сыграл…»
— Кто у нас выяснял о Момотс? — спросил он по интеркому у дежурного оперативника.
— Майор Бурмистров, Игорь Петрович. Он на задании. Найти?
— Попробуйте, — согласился Судских.
Бурмистров откликнулся минут через пять.
— Где ты, Ваня? — Бурмистров пришел в УСИ вместе с Лаптевым.
— А я только что разобрался с трейлером, который вам дорожку переехал. Возвращаюсь пред ясны очи.
— Хорошо разобрался?
— Хреновато. Гаишник утверждает, что водитель трейлера был пьян, дорожка скользкая, а к вам претензий нет.
— А «пятерка»? Она куда делась?
— Ни звука. Но я тут покалякал с тем хлопцем, который вас на эстакаде доставал, так он намекнул: если бы к вам под крылышко, он бы кое-что поведал.
— А ты что?
— Я же заядлый преферансист, Игорь Петрович. Поторговались.
— Без меня?
— Как можно, Игорь Петрович! — возмутился Бурмистров. — Кто раз продаст, потом бесплатно сдает. Он обещал подумать, и я тоже.
— Ладно. А как там Г еоргий Момот?
— А тут, Игорь Петрович, интересный пасьянс получается, — охотно переключился Бурмистров. — Момот ни в какие зеландии не уезжал. Из Москвы уехал — точно, квартиру продал. Сейчас проживает в Литве. Связаться по нашим каналам?
— Вот как? — озадачился Судских. — Пока ничего не предпринимай, но к поездке в Литву готовься.
Положив трубку, Судских подождал, не зазвонит ли какой-либо из аппаратов на столе. Обычно они стрекотали без долгих пауз, плюс пульт интеркома мигал контролками. Кому-то он мог понадобиться, кто-то докладывал о своих перемещениях. Сейчас на удивление было спокойно. Судских поднялся из-за стола, подошел к окну, потянулся сладко. Естество оставалось естеством.
За окном природа внимала сквозь дрему, чем занят ее конь бледный. Заиндевелые стволы деревьев, ветви в снежной опушке, ровное покрывало нетоптаного снега, а дальше, за металлической изгородью, словно в ином царстве — провода, столбы, машины, чад, пар, суетливые следы рук и ног человеческих.
