Она могла бы считать себя вполне счастливой, если бы счастье принадлежало одной: делить его на двоих у Чары не получалось. Дело не в Марье, которая жила с ней: в трех комнатах разместиться двум противоположностям можно. Чара к взбалмошной Марье всегда относилась одинаково: что-то не так — марш в свою комнату, еда в холодильнике, карточки на холодильнике, привет. За три года совместного проживания у них сложились отношения подружек. Марья могла критикнуть. Чара могла прикрикнуть, стало быть, полный баланс понимания.
По природе своей рассудительная и наблюдательная, Чара ко всем без исключения относилась ровно. Требовалось выказать характер, она делала это, но взвесив основательно свою неуступчивость. Пословица «Мягко стелет…» подходила к ней в том смысле, что если стелила она, значит, среди ночи не поднимет. Ей казалось, все на свете можно решить мирным путем и, сталкиваясь с агрессивностью, эгоизмом, предпочитала отойти. Может, поэтому в неполные тридцать лет она не обзавелась постоянным спутником. Ухажеры Чары сразу же после первой ночи выкачивались, буквально требуя кофе в постель, а Чара сама любила пить его, лежа в постели. Мужчины были, не переводились постоянно — Марья не помеха, но не задерживались. Эффект пая внешность привлекала их, раскрепощенность в нравах настораживала. Чара не считала зазорным в первый день знакомства лечь в постель, предпочитая ложе на стороне, чтобы не травмировать лишний раз Марью; возвращаясь утром, словно после обязательного и естественного дежурства, она спокойно принимала ехидный вопрос встречающей Марьи: «Дать дала, а замуж не вышла?» «Не вышла», — с такой же иронией отвечала Чара. Снимала верхнюю одежду, в ванной разглядывала себя обнаженную: и что этим мужикам надо?.. В зеркале до пола отражалась брюнетка с ладной фигурой и высокой, не вялой грудью, точеные длинные ноги, волнистые густые волосы, темные, с загадочной глубиной глаза, губы; рот… великоват, со складками ранней огорченности. Л в общем, дураки мужики, размышляла она после очередной отлучки из дому, заведомо чувствуя, что встреча окажется единственной. Кто-то из подружек наставлял помурыжить ухажера денек-другой, а уж после соглашаться на интим. Чара отмахивалась: пробовала и это. И ставила точку до очередного случая, благо внимание противоположного пола не убывало.
Она не остервенела с годами, относясь к своей неустроенности философски: придет время — найдется и для нее спутник. Пусть и к старости, ничего, а пока обижаться не на что.
