— Мы совершили ошибку, позволив уйти тому, другому. Это их вожак. И по-прежнему способен доставить нам неприятности. А вот этот подошел бы нам намного лучше. Одиночка, — сказал Ауум.
— Нет. Рассказ того, второго, услышат, и ему поверят. Это породит страх.
Ауум кивнул.
— В том, что ты говоришь, есть смысл. Идем. До храма еще целый день пути.
Но Серрин не двинулся с места, глядя на тело наемника.
— Здесь могут оказаться и другие, — сказал Ауум. — Мы должны предупредить ТайГетен и подготовить храм. Как такое вообще могло произойти?
— Им кто-то помогает.
Ауум кивнул.
— Согласен. В противном случае они бы никогда не нашли храм. Но мы все равно узнаем, кто за этим стоит. Инисс направит наши руки. Здесь им не победить нас, мой жрец. Это — наша земля.
Одиночество — самое суровое из наказаний, потому что эльф никогда не остается один, даже в смерти.
— Я спас столько своих людей, сколько смог.
А тысячи других оставил умирать.
— У меня не было выбора.
У тебя был выбор — стоять насмерть и сражаться. Но ты повернулся и бежал.
— Я защищал тех, кого мог спасти.
Ты бросил тех, кто нуждался в тебе. Ты — трус.
— Нет!
Трус, малодушное ничтожество, отступник. Ты потерял все, и мужество, и Родину. Ты заслуживаешь смерти. Почему ты до сих пор дышишь этим воздухом?
— Потому что Инисс, мой бог и повелитель гармонии, желает еще сильнее покарать меня, сохранив мне жизнь.
Ха! Как удобно. Значит, в твоей жалкой и бесполезной жизни виноват твой бог. Он отвернулся от тебя в тот день, когда ты предал свой народ. Он ждет того момента, когда ты соберешь остатки мужества и сделаешь то, что должен был сделать в день своего унижения. В день, когда кровь невинных жертв запятнала твои руки.
— Я не мог сделать большего.
Ты мог умереть ради тех, кто любил тебя. Ты обязан был умереть. Доставь им это удовлетворение хотя бы сейчас. Признай свою вину. Встреться со своим богом лицом к лицу. Будь честен перед самим собой.
Такаар отвернулся от камня, на котором восседал его мучитель, будучи не в силах и дальше слушать справедливые упреки. В нескольких сотнях футов внизу текла река Шорт. Соблазнительная и чарующая, даже с такой высоты. Вокруг торчащих валунов пенилась и вскипала вода.
Необъятный и вечный тропический лес за его спиной, казалось, тоже смотрел на него со злой насмешкой. Каждое создание, что дышало, жило и умирало на службе у их бога, Туала, издавало какофонию звуков, которые звенели у него в голове, туманя разум.
