Шурик отпустил тангенту. Почти сразу же в эфир прорвался голос Виктора — он вызывал Шурика, но тому больше нечего было сказать. Нашига, ухмыляясь, забрал сканер из холодеющих пальцев и лаконично ответил в эфир:
— Конец связи.
Осколки блестящего пластика брызнули по сторонам, когда Нашига разбил сканер о ствол сосны.
— Ты знаешь, монстр… Смешно… — Шурик закашлял кровью. — Я ни одной молитвы не помню…
— И что в этом смешного?
— Да нет, просто… Отче наш… Иже еси на небеси… Как там дальше…
— На самом деле смешно. Вы, люди, глупцы — вечно ищете бога вокруг, а он живет в каждом из вас.
— Тогда ты — дьявол?
— Нет, человек… Ты такой же дурак, как и остальные.
— Но если бог во мне… В каждом… Тогда почему он не защитил нас от тебя?
— А почему он должен был? Разве он тебе хоть что-нибудь должен?
— Нет… Ты прав. Но… Но кто же ты?
— Я не дьявол. И не бог. Я просто устроился чуть лучше остальных. Человек, молиться будешь? Тебе — разрешу.
— Я не умею…
— Да все ты умеешь… Ну — как знаешь… — И одним точным ударом Нашига сломал Шурику шею.
В лагере самые сильные впечатления от прощальных слов Саши остались у Сергея. Ему всегда было интересно, о чем будет последняя мысль. О матери? Возможно… Виктор еще кричал в беспомощную рацию, вызывал и отпускал кнопку, надеясь разобрать в помехах ответ… «Тебе же сказали, конец связи…» — кольнула мысль. Сергей вдруг почувствовал, что ему нужно в туалет, и чем быстрее, тем лучше, но, сделав первый шаг, он замер…
Помехи в эфире становились все тише, словно уходили… А из них всплывали новые звуки — спокойные, чистые…
Музыка. Она росла, наполняла собой лес и, казалось, звучала не из нескольких зажатых в кулаках раций, а прямо в ушах каждого. Она звала куда-то далеко, где не будет боли, обид, предательства и лжи… Музыка была зовом. Как зов вампира.
Ник, вздрогнув, очнулся и взглянул на экран своей рации. Указатель канала скакал без всякой системы — с третьего на восьмой, далее на пятнадцатый, на первый, на двадцать четвертый… Вспомогательные значки и вовсе мигали как заблагорассудится. Ник поднял глаза и наткнулся на беспомощный взгляд Виктора.
— Похоже, мы остались и вовсе без связи… — И, не сговариваясь, все мастера почти синхронно выключили рации. Музыка стихла. Осталась тишина.
Солнце над лесом клонилось к закату, почти уже касаясь своим кипящим шаром верхушек сосен. А на часах было три часа пополудни. Среди деревьев полз, замыкая лагерь в кольцо, серый холодный туман.
