— Мы поможем, — предложил Алексей. — Ну-ка, Катерина Николаевна, давайте.
Они подтянули. Людмила запевала, Алексей быстро схватывал мотив, многие из этих мотивов он знал еще в местечке, и они заново рождались в памяти.
— Оказывается, я это тоже знаю, — сказал он.
Катя притихла, погрустнела.
— Хватит, — оборвала песню Людмила. — Костер гаснет. Нужно принести хворосту.
Они пошли в лес. Выбирая из высокой травы хворост, Людмила увидела, что те двое понемногу удаляются. Не подлежало сомнению — Алексей наклонился и поцеловал Катю.
Да, щека была совершенно бархатная. Вблизи Алексей рассмотрел золотые искорки в карих глазах. Маленький рот полуоткрылся. Алексей почувствовал, как рука девушки бессильно соскользнула с его плеча.
— Катя…
Она беспомощно улыбнулась. Алексей испугался покорности этой улыбки, этой полной готовности упасть в его объятия и, смущенный, осмотрелся вокруг.
— Людмила… — сказал он, словно оправдываясь.
Катя нервно поправила волосы и рассмеялась.
— Хворост, мы совсем забыли о хворосте, смотрите, сколько она уже веток тащит.
Они подбросили веток в огонь. Разговор не клеился. Заходящее солнце залило воду розовым сиянием, белая чайка пролетела низко над водой, неся на крыльях позолоту угасающего дня. Под дубами в глубине сгущались тени. Подул легкий ветерок, от воды повеяло вечерней прохладой. Они сложили вещи и двинулись в обратный путь. Пьяные от ветра и солнца, все чувствовали себя усталыми и торопились до наступления темноты добраться до города.
— Как хорошо было, — ложась спать, томным голосом сказала Катя.
Людмила не ответила.
На другой день, когда Катя заявила, что пора кончать работу, а то они опоздают на пляж, Людмила, не поднимая глаз от своего препарата, тихо сказала:
— Я никуда не пойду.
— Как никуда не пойдешь? — заволновалась Катя.
— У меня нет времени на пустяки.
— Людмила, ведь… Я же обещала, что мы будем.
— Я ничего не обещала. А ты иди, пожалуйста.
— Без тебя?
— Обойдешься без няньки.
Катя настаивала, но без особого напора. Людмила спокойно резала лист на тоненькие слои, рассматривая их на свет. Наконец, дверь захлопнулась, и каблучки Кати торопливо застучали по лестнице.
Вечером Людмила ни о чем не расспрашивала подругу, да и та не проявляла склонности к излияниям. Через два дня она вернулась с пляжа очень рано и явно в дурном настроении.
— Что случилось?
— Ничего, — пробормотала Катя и повернулась к ней спиной. Но через минуту не выдержала. — Представь себе, Люда, мы условились вчера, а он не соблаговолил прийти.
