Фёст неожиданно отметил за собой вдруг возникшую привычку – задумываться ни с того ни с сего. Сколько-то времени жизнь шла, как ей и следует, в бесконечных повседневных делах и заботах. А забот этих и дел у человека, который совершенно добровольно взвалил на себя обязанность отвечать за окружающий мир и по возможности стараться сделать его хоть немного лучше, мало быть не может. Их гораздо больше, чем у любого другого, выполняющего свои обязанности, хоть бы даже и президентские. И вдруг внезапно накатывает. Неудержимо хочется остановиться, оглянуться…
Фёст произнёс эти два слова, когда-то ставшие названием очень популярного романа известного журналиста, а ещё раньше – началом стихотворения поэта, так и не ставшего популярным. Захотелось вспомнить целиком, и без помощи протезов памяти, естественным образом. На это ушло минут пять, не меньше, но не зря ведь специалисты говорят, что человеческий мозг не забывает ничего. И – сейчас тоже получилось:
Остановиться, оглянуться
Внезапно, вдруг, на вираже,
На том случайном этаже,
Где вам доводится проснуться.
Ботинком по снегу скребя,
Остановиться, оглянуться,
Увидеть день, дома, себя
И тихо-тихо улыбнуться.
Ведь уходя, чтоб не вернуться,
Не я ль хотел переиграть,
Остановиться, оглянуться
И никогда не умирать!
Согласен в даль, согласен в степь,
Скользнуть, исчезнуть, не проснуться –
Но дай хоть раз ещё успеть
Остановиться, оглянуться…
[16]Хорошо. Даже очень хорошо. Почти каждый склонный к рефлексиям человек может к себе применить.
Не хотел Вадим Ляхов для себя ничего из того, что сейчас происходит. Вернее, хотел, чтобы всё вокруг в той, предыдущей жизни, поменялось, но только – само по себе, волей исторических сил, без его участия. Он никогда ни в чём «общественном» не хотел участвовать, разве только в комсомол вступил, тоже по инерции, с разгону, как все, за год до кончины этой (не самой плохой, теперь можно признать) организации. Но ни на какую политическую карьеру тоже не рассчитывал, хотя вокруг очень многие бредили только этим. Уж больно широкие перспективы, как большинству окружавших его людей казалось, открывались с падением монополии КПСС и наступлением «свободы». До пресловутого Перевала так и жил, стараясь делать что должен и по возможности избегать всего остального, кроме доступных ему развлечений – занятий спортивной стрельбой, охотой, путешествиями, преферансом…
