Письмо в такси | страница 15

«Ци-ци-ци, ца-ца-ца…» Дверь тихонько раскрылась, и мелкими шажками вошла Сесилия в японском кимоно, напевая:

Гюстава эта сцена более умилила, чем ошарашила и позабавила.

— Откуда у тебя только берутся подобные идеи? — рассмеялся он. — Солнышко мое, ты в самом деле не создана для того, чтобы быть женой банкира!

— Сесилия!

— Пойдем, дорогая, лично я умираю от голода, давай ужинать.

— Кстати, о сакурах, я видел в буфетной очень красивый букет.

— Букет цветов?

— Раз букет, значит, из цветов.

— Нет, бывают букеты из ветвей или из перьев.

— До сегодняшнего дня букеты из перьев назывались пучками, а букеты из ветвей — вениками, а, насколько я знаю, ни пучки, ни веники не ставят в вазы. Я говорю о букете цветов. Ты подарила его Одиль? Почему? Кто тебе его прислал?

— Никто.

— Ты его купила?

— Нет.

— В таком случае никто — это наверняка кто-то.

— На конверте был только мой адрес, а на карточке — никакой подписи. Нет ничего неприятнее, чем букет, в котором скрывается незнакомец. Меня это напугало, так что я отдала его Одиль.

Гюстав одобрил чувства и поступок жены и, получив свободу думать о других вещах, сообщил ей, что в следующую пятницу к ним придут ужинать Дубляр-Депомы и Нану и что из-за их прихода он вынужден отменить ранее назначенный деловой ужин.

— В пятницу? Ничего не отменяй, я приму Дэдэшек без тебя.

— Нет, это невозможно. Я бы, конечно, предпочел другой день, но у нас перед ними долг вежливости, а у них все вечера заняты до конца месяца.

Сесилия была сражена. «Ну, если нужно, пусть будет в пятницу», — прошептала она.

Мужчина, которого она была принуждена пригласить на ужин в эту пятницу, оскорбился тем, как его приняли. Ее подозрения уязвили его, однако он находил ее привлекательной и много говорил о ней со своим другом Роже Нимье. Они задавались вопросом, что же такого важного могло содержать потерянное ею письмо. «Если бы у нее совесть была спокойна, если б ей не приходилось бояться случайностей, она вела бы себя совсем по-другому», — говорили они друг другу. Поразмыслив, они приходили к выводу, что в этом письме содержалось нечто, разглашение которого могло оказаться для нее роковым. Из этого они заключили, что у нее был любовник, а ее брат был поверенным в любовных делах, и что она была готова дать что угодно, лишь бы муж не узнал правду. «Значит, — думали друзья, — она все устроит, чтобы остаться одной».