Игорь вышел из дому в полдвенадцатого, шаркая по расколотому асфальту стертыми зелеными сланцами. Его голова была запрокинута вверх, к безупречно-синему, переливающемуся всеми оттенками морской прохлады небу, и временами виделось, как из этой бездонной глубины навстречу пыльному городу ныряют стаи дельфинов и русалок, громко распевающих на своем волшебном языке. Они касались пылающего лба Игоря влажными плавниками, смиряя внутренний пожар. Под их прикосновениями муки истаивали, растворяясь в тяжелом вращении многотысячной толпы, уныло колыхающейся в знойном июльском мареве, и тогда Игорь ощущал себя почти человеком. Но спустя мгновение миражи исчезали, возвращая боль на ее законное место. Игорь не сопротивлялся, зная, что в происходящем есть некая высшая справедливость, не терпящая препятствий. Он смирился с ней и принимал наказание абсолютно покорно, как мученик, свято верующий в искупление.
Возле дверей магазина топтались испитые завсегдатаи водочного отдела, рядом, на трамвайной остановке, лежал бездомный в рваной майке-алкоголичке. Левая его ступня была босой, на правой болтался черный от грязи ботинок. Бездомный трудно дышал, отвисший живот ходил ходуном, точно внутри искал выход созревший эмбрион.
Игорь поднялся по ступенькам и взялся за дверную ручку.
– Братишка, мелочью не выручишь? – подскочил к нему самый шустрый из запойной компании, жалобно заглядывая в глаза.
– Иди заработай! – рявкнул на него Игорь так, что мужик немедленно ретировался, предпочтя не связываться с нервным покупателем.
Внутри магазина его тут же окутала мягкая свежесть, расходящаяся от висевших под потолком кондиционеров. Игорю все время казалось, что где-то на границе слышимости его неотступно преследует едва различимое жужжание, словно о стенки черепа яростно бьется осиный рой. Поначалу мужчина думал, что это гудят забитые продуктами холодильники, и он даже осторожно приложил ухо к холодной поверхности одного из них, не обращая внимания на изумленные взгляды посетителей. Но механизм работал почти бесшумно, примораживая щеку искусственной прохладой. Игорь недоуменно потряс головой и двинулся в сторону сверкающих запотевшим стеклом рядов спиртного.
Полки встретили его яркой россыпью этикеток, из которых взгляд моментально выделил самые манящие, те, что были знакомы уже много лет. Сегодня Игорь решил ограничиться пивом – он взял две поллитровки «Полярной звезды» и два литра «Золотого источника» в пластиковой бутылке. Расплатившись, он выполз на улицу, где ощутил себя заживо сгорающим в паровозной топке. Зной полыхал не только снаружи, но и внутри него, растекаясь по коже обжигающими расплавленными ручьями. Сидящая с самого утра где-то глубоко под ребрами тупая боль внезапно разрослась из маленького зернышка в огромную пульсирующую опухоль, и на мгновение Игорь застыл на месте, пытаясь справиться с колючей судорогой. Хватая ртом воздух, он дрожащими руками достал из пакета пивную бутылку, сорвал крышку и жадно присосался к холодному горлышку. Сразу же полегчало, пляска багровых протуберанцев перед глазами прекратилась. Выпитый натощак алкоголь моментально ударил в голову, сделав окружающий пейзаж мягким и податливым, словно вылепленным из пластилина. Игорю уже не хотелось возвращаться домой: в нем что-то дико кричало, яростно извивалось, скребя когтями по стенкам распухших сосудов. Огромная слепая радость требовала выхода, грозясь выплеснутся наружу грязным потоком окровавленных радуг. Но Игорь не знал, как безболезненно выпустить ее в мир, у него не было подходящего способа, ключа, отпирающего двери камеры из плоти и костей. Поэтому он отхлебнул еще пива, стремясь задавить разрушительный порыв, а после отправился шататься по пустынным дворам, заросшим чахлым кустарником. Это был особый, изолированный от остального города универсум, изломанное хаотичной застройкой измерение, где возле железных скелетов турников и лесенок на детских площадках бродили его деформированные безликой силой обитатели. Со стороны можно было подумать, что пьяный демиург нарочно исказил в них все пропорции: слишком короткие или слишком толстые ноги, дряблые мужские и женские животы, жировые складки на бедрах, опухшие, покрытые венозной сеткой предплечья, сонные отечные лица и глаза, равнодушные ко всему на свете. Некоторые улыбались, большинство тупо пялилось в пространство перед собой. Игорь осознавал, что сейчас выглядит ничем не лучше этих людей, но ему уже не было обидно или стыдно – пиво успокоило, подарив на время обманчивое удовлетворение собственной персоной. Легкость с каждым новым глотком проявлялась все явственнее, сквозя в размашистых движениях и умиротворенном выражении лица. В такие моменты Игорь почти боготворил спиртное. Он добрел до облезлой скамейки возле своего подъезда, откинулся на спинку и принялся бездумно чертить большим пальцем ноги корявые фигурки на песке. Изредка он вяло приветствовал соседей, выходящих из дому, и немного оживился только при виде Алены – молодой девушки в красном сарафане, чья квартира находилась этажом ниже его собственной. Игорь обожал слушать, как скрипит ее кровать по ночам, когда Алена приводит к себе парней, прекрасно понимая, что лично ему с ней ничего не светит. Впрочем, они поддерживали приятельские отношения и даже несколько раз вместе пили кофе на ее кухне.
