2 июня 1941 года. К западу от Луцка
Василий летел на очередное задание, ощущая легкий мандраж от которого он никак не мог избавиться. Командир эскадрильи. Боевой летчик-истребитель, у которого на личном счету свыше трех десятков самолетов противника. Но все равно. Переживал так, словно это первый бой.
Его могучий истребитель мерно рассекал воздушный океан, наравне с еще двумя дюжинами таких же машин, идущих на перехват немецких бомбардировщиков. Цельнометаллическая машина из новейших алюминиевых сплавов с мощным двигателем шла легко уверенно, как будто бы и не замечая десяти километров под собой. Просторная кабина с каплевидным фонарем. Мощное вооружение из двух пушек и двух крупнокалиберных пулеметов. Коротковолновые радиостанции, обеспечивающие надежное взаимодействие, как с другими машинами, так и с наземными службами. Еще несколько лет о таком советские ВВС могли только мечтать. А теперь — вот, пожалуйста. На их фоне лучшие немецкие машинки казались просто чем-то совершенно отсталым. Хотя, весьма недурно обученные летчики Люфтваффе все равно представляли серьезную опасность, особенно в драке на виражах, поэтому стандартной тактикой советских ВВС на этом этапе войны стали вариации «соколиного удара» без лишнего геройства.
«Каждый солдат должен стремиться не к тому, чтобы героически умереть за свою Родину, — говаривал не раз Тухачевский, — а к тому, чтобы помочь солдатам противника умереть за свою». От чего и плясали, учась работать аккуратно, здраво и по глупостям не подставляться. Что на земле, что в воздухе. Вся война превратилась в какие-то кульбиты и выкрутасы. Поначалу Василий от этих новостей просто приходил в ярость. Как же так? Бегать от врага, вместо того, чтобы выдвинуться вперед и дать ему честный бой. Довозмущался до того, что тесть в гости вызвал для внушений. И только после того, как Михаил Николаевич в числах и буквально на пальцах все объяснил, понял, каким он болваном был. Можно ведь и насмерть стоять, только зачем? Ведь задача не стоять, а побеждать, перемалывая личный состав и технику противника, изматывая его и лишая покоя. И все лишь для того, чтобы замедлить, ослабить и дать возможность мобилизованным частям привести себя в порядок и подойти к линии фронта. Покаялся он тогда. Стыдно стало.
— Бор! Бор! Я Свиток. Цель подтверждаю. Квадрат десять — сорок семь. Время три. — Раздался в наушниках голос оператора наземной службы обнаружения и сопровождения — «Сириус». О, это была просто удивительная организация, включающая в себя массу звукометрических, визуальных, радиолокационных и аналитических постов, которые отслеживали в реальном времени практически все перемещение любых самолетов в прифронтовой зоне. Как показали эти две недели боев — результативность по обнаружению врага и наведению на нее своих истребителей стоила очень многого. Сам факт ее существования оказался намного более важен, чем даже новые замечательные машины и прекрасно подготовленные пилоты вместе взятые. Будь даже сейчас старые «ишачки» с практически необученным личным составом — и то бы немца били в воздухе. По крайней мере, такая убежденность была практически у всего летного состава.
