— Как же это не говоришь? — откровенно удивился пьяный газетный старец, — Как раз говоришь! Пытаешься меня азам учить! А я тебя прямо спрашиваю: какого рожна так часто повторяются песни! Слушать же не возможно! Одно и тоже! Одно и тоже! Что? Нечего сказать? То-то!
Борбосевич поднялся из-за стола, шатаясь, подошел к приемнику и переключился на «Шансон». Там невиданным вокальным мастерством блистал певец Круг:
Оглянулся зыкан,
Паря, ты не шути….
— Совсем другое дело!
Главный редактор похлопал в ладоши, изобразил нечто отдаленно напоминающее украинский народный танец гопак, после чего вернулся за стол, подвинул поднос ближе и, наполнив кофейную чашку остатками коньяка до краев, сделал большой глоток.
— То есть Вы, — Алексей попытался вернуть разговор в прежнее русло, — считаете, что статья нормальная?
— Абсолютно, — громко икнув, подтвердил Борбосевич.
— И никакого опровержения писать не будете?
— Именно.
— А не боитесь ли вы, уважаемый Вениамин Петрович, что мы подадим на вас жалобу в суд?
На последний вопрос интервьюируемый, с точки зрения интервьюирующего, повел себя не адекватно. Очередным глотком опустошив содержимое, он разбил чашку о край стола и пьяно заголосил:
— Охрана!
Дверь распахнулась, и в кабинет влетели секретарша Ксюша в сопровождении охранника.
— Почему хулиганы в редакции?! — еще громче заорал Барбосевич, потрясая кулаками, — Кто пустил?! Вам за что зарплату платят, сукины дети?! А?
Поймав на себе извиняющийся взгляд охранника, Лодочкин незамедлительно проследовал к выходу. За ним засеменила секретарша, быстро щебеча на ходу:
— Вы простите его, пожалуйста, Алексей Алексеевич. Он у нас старенький, вспыльчивый очень, как выпьет! Я десять раз пожалела, когда ему коньяк открыла. Думала он чуть-чуть выпьет и все, а он видите как? Вы завтра приходите, хорошо? Будьте….
Лодочкин резко обернулся, сурово посмотрел на нее и хотел уж было сказать какую-нибудь гадость, но не нашел для этого нужных слов. Он сильно пнул ногой дверь и, снова очутившись в страшном в подъезде, поскакал по ступенькам вниз. Любовников на подоконнике уже не было. Вместо них там сидели двое мужчин в узбекских халатах и сосредоточенно ели арбуз.
Новая целевая аудитория, блин! — гневно подумал Алексей и выбежал на воздух.
После вышеописанных событий канул месяц.
Душевные раны, полученные Алексеем вследствие посещения бесовского подъезда (так его окрестил верующий в Бога в моменты неудач в бизнесе Илья Альбертович) и общения с психически неуравновешенным редактором зарубцевались, а решительные действия по спасению чести и достоинства радиостанции БУМ, были предприняты незамедлительно: в кратчайшие сроки юрист подготовил исковое заявление и направил его не куда-нибудь, а в Басманный суд, где в свое время рассматривались, как вы помните, достаточно громкие дела.
