В итоге, в последний день своего очередного визита, консультант перебрал за обедом, обезобразил рвотными выбросами кабинет генерального директора радиостанции «Бум», был доставлен в аэропорт в совершенно невменяемом состоянии, а по прилету на родину, загремел в наркологическую клинику.
Там его неоднократно навещал Бад, пытаясь получить хоть какие-нибудь сведения о состоянии дел в Москве, но ничего разумного услышать не мог. Рик грустно смотрел в потолок, молчал и лишь изредка, тыча пальцем в окно, повторял предложенный им «Буму» слоган:
— Старое доброе и новое любимое.
Врачи разводили руками: о скорейшем выздоровлении пациента не могло идти и речи. Баду хотелось плакать.
Дремучие российские слушатели в возрасте от 30 до 55, именуемые целевой аудиторией, оказались не способными понять гениального замысла американского консультанта и, не желая слушать одни и те же старые песни каждый час, как и, собственно новые — не понятно, откуда происходившие и не меньшее количество раз повторявшиеся. Некогда преданные поклонники плевались и ожесточенно крутить ручки приемников, ища что-то более удобоваримое. Новая аудитория, как ни странно, тоже приходить не спешила, вследствие чего, рейтинг «Бума» медленно, но верно продолжил свое падение.
Обнаружив эту тенденцию, Лодочкину ничего не оставалось, как предложить Илье Альбертовичу удержать падение, поставив на его пути несколько денежных стопочек…
— Так что это, Алексей? — повторил Пичугин, нетерпеливо барабаня пальцами по столу.
— Это — статья, — уныло пробубнил Лодочкин, — косноязычно написанная статья какого-то желтого издания …
— И что мы будем делать?
Алексей удивленно посмотрел на шефа и сложил ладошки:
— Я не знаю.
Пичугин покраснел и приобрел вид отличника, которому влепили двойку, не объяснив причины.
Сообразив, что ответ его попал явно не в десятку, Лодочкин внутренне мобилизовался и присовокупил к ответу несколько аргументов, которые ему даже показались убедительными:
— Илья, это же не «Аргументы и Факты», не «Известия», не «Российская газета», не журнал «Форбс», не «Русский Ньюсвик», и даже не бульварный «Московский комсомолец», это всего-навсего….
— «Конкретная газета», — как бы понял его Илья Альбертович.
— Ну да!
— А вот и не «ну да»! Ни коим образом — не «ну да», Алеша!
Пичугин выскочил из-за стола и, раскаляясь от гнева и жары одновременно, открыл окно.
— Двадцать пять градусов на улице, а эти подонки до сих пор кондиционеры не отремонтируют! Хоть в холодильник залезай и сиди там, черт бы их подрал!
