Поднявшись на ноги, дотопала до Бати и стала его развязывать. Попыталась привести его в чувство, но у меня ничего не получилось. Под глазами Бати были фиолетовые круги, я конечно не врач но, кажется у него сотрясение. И как мне его унести от седого?
Сдув челку с лица взяла Батю за ноги и поволокла к краю огненного круга. У меня так грыжа будет! Надо еще огонь потушить, а то для Бати пройти через пламя черева-то поджариванием.
— Ты куда его поволокла? — крикнул мужчина, привязанный к столбу.
— Домой! Он здесь вообще случайно.
— Тогда и меня развяжи, ты его все равно одна не дотащишь.
Он конечно дело говорит, но зачем развязывать того кто добровольно согласился себя в жертву принести? Вдруг он буйно помешенный и на меня потом набросится. Вот это все я и озвучила.
— Я не соглашался, чтоб меня в жертву принесли — зло произнес мужчина — по правилам жертва должна только добровольно придти, а уже ее согласия на приношение в жертву спрашивать не обязательно. — Потом он, сузив глаза, придирчиво окинул меня взглядом — я смотрю, ты не божество — заключил в конце осмотра.
— Какой догадливый! — с притворным воодушевлением воскликнула я — тебе медаль, на какое место вешать?
— Без медали обойдусь, лучше развяжи меня.
— Я тебе не доверяю.
— И это говорит та, что несколько минут назад из себя строила темное божество?
— Секретаря — поправила я.
— Без разницы! Твой друг сюда тоже сам пришел вот его и оглушили, кстати, еще днем и, судя, что он досихпор не проснулся в скором времени может помереть. Лучше поверь мне, что я вам ничего не сделаю. У меня задание было попасть в орден Логна, и я решил в него вступить, пришел сюда со всеми, а они меня опоили, и проснулся я уже привязанным к этому столбу.
Немного посомневавшись, я все же решила отвязать не состоявшуюся жертву сатанистов.
Мужчина минут пять растирал затекшие ноги и руки и только потом поднялся и неуверенной походкой подошел к лежащему Бати.
— Плохо дело — произнес мужчина себе под нос, когда поводил ладонями возле головы Бати. — Ему целитель нужен и срочно.
Скинув с себя черный балахон, мужчина остался в коричневых штанах и такого же цвета рубахи, внимательно окинув распластавшегося на земле Батю, стал что-то шептать себе под нос и строить какие-то фигуры из своих пальцев. Я сначала хотела возмутиться, по поводу глумления над бессознательным человеком, но осеклась, едва открыв рот, тут же его закрыла.
