Снова налетел ветер. Я закрыл глаза, и когда передо мной опять встало ее лицо, из глаз наконец потекли слезы. Мое дыхание перешло во всхлипы, в сердце стучала тупая боль, мой разум был полон мыслями о ней, и я снова повторил себе: я не мог знать.
Но ничего не помогало, потому что она умерла, и я убил ее.
Я незаметно заснул, но, вероятно ненадолго, потому что солнце еще не поднялось в зенит, когда я снова открыл глаза, почти ослепленный яркостью дня. В деревьях надо мной щебетали птицы, издалека слышалось блеянье овец. Туман растаял, и теперь долина была похожа на зелено-коричневое лоскутное одеяло. Мои глаза воспалились, виски сжимала ноющая боль. Мгновение я лежал неподвижно, не зная, где нахожусь, пока осознание реальности вдруг не вернулось ко мне.
Я моргнул и попытался сесть, но сразу пожалел об этом, потому что пульсирующая боль пронзила ногу, и тихо выругался вслух. Хотя здесь некому было меня услышать. Уэйса не было видно, но рядом со мной лежал его щит. Ястреб сэра Роберта выглядел так, словно видал дни и получше, его пересекали несколько длинных глубоких царапин, он нуждался в перекраске. Тем не менее, он был в лучшем состоянии, чем мой собственный: его верхний край был расколот, кожаные полосы по краю сорваны напрочь, деревянные доски покрыты трещинами. Он отслужил свое.
Лошадь Уэйса была на месте, значит, он не мог уйти далеко. Я смотрел на животное, а оно на меня, его круглые бока блестели там, где на них падал солнечный свет, приникавший сквозь ветви. Рядом с ним Ролло спал на боку.
Я пошевелился, пытась лечь поудобнее. Я был по-прежнему одет в кольчугу и шоссы, хотя и снял шлем. Спать в броне никогда не было удовольствием, но я не хотел остаться без защиты, если враг подойдет к нам незаметно.
Боль продолжала пульсировать в ноге, даже хуже, чем несколько часов назад. Я нагнулся посмотреть, и увидел то, что пропустил раньше: удар пришелся вдоль кольчужного чулка и разорвал планки, защищающие голень и штанину, теперь окрашенную в темно-красный цвет. Моя кожа под ними была вспорота, рана длиной почти в локоть начиналась выше лодыжки и заканчивалась под коленом. Я слегка коснулся ее, морщась от чувствительности воспаленной плоти. Мои пальцы окрасились кровью. Рана не выглядела глубокой - конец копья рассек кожу и верхних слой мышцы - но все же она требовала внимания.
Я услышал за спиной звон кольчуги и обернулся, чтобы увидеть Уэйса, выходящего из леса с кожаным бурдюком в руке.
