Очнувшись в следующий раз, он обнаруживал себя стоящим в кирпичном закутке возле дома, и два обшарпанных мусорных бака предлагали ему стать третьим. Но он отказался наотрез, потому что понимал, что никогда не может стать мусорным баком – ни третьим, ни тридцать третьим, никаким. Потому что внутри у него уже царила освобождённая от всего лишнего пустота, никакого мусора не было, и не хотел он становиться баком, ведь он – холодильник, Мятежный! Безымянные баки смотрели на него презрительно, пожёвывали своё грязное содержимое и в конце концов плюнули на своего чудаковатого соседа, справились без него.
А потом снова пошёл снег. Холодильник хотел ему что-нибудь рассказать или снова попросить прощения, но в этот момент нечто подбросило его вверх и понесло – будто катапультировало. Он летел в беззвёздном пространстве и чувствовал себя атомным ледоколом, бороздящим Ледовитый океан. И в то же время внутри себя он ощущал весь океан целиком – со льдами, с айсбергами, с невыносимым солнечным ультрафиолетом, со звёздами, ночным небом и северным сиянием, с ледоколом «Мятежный», ломающим синие льды. Он сам был где-то внутри себя и одновременно не был ничем. Его оболочка лопнула и рассыпалась, как ржавые доспехи. Он будто вышел в открытый космос, вылупился из металлического кокона, скинул панцирь и стал кораблём, но не морским, а воздушным, атомоходом нового, бестелесного типа. Он летел долго и медленно, созерцал себя и только удивлялся, как много всего может уместиться внутри, если освободиться от ненужного! Как много? Да практически – всё.
«Опять начинается что-то новое, – подумал Мятежный. – Когда же это кончится!»
«Никогда», – подумал в ответ снег.
С языка взглядов они перешли на язык мыслей. Дальше уже стало непонятно, кто из них думает вопросы, а кто ответы. Диалог их превратился во внутренний монолог, и сами они стали как будто одним целым.
«Вся жизнь состоит только из начал, – подумали они друг в друга, – нет в ней не финалов, ни даже середин».
Подумали и полетели дальше – невесомый холодильник и белый снег. Кристаллы понимания стали вырастать в их новом существе и воплощаться в снежинки. Из парящего холодильника пошёл белый снег – повалил, запорошил, просыпался неисчислимой манной. Холодильник сначала удивился этому, а потом понял, что просто пришла, стало быть, такая пора – удивляться.
И это была новая пора в его существовании – теперь уже безмятежном.
