В тот день парни возвращались с какого-то квартирника. Естественно, были поддаты. Это не могло не сподвигнуть на взять и сыграть.
Они и спели-то всего-ничего — минут тридцать, но этого оказалось достаточно, чтобы быть замеченными проходившим мимо Хромовым. Хромов был преподом, читал им курс «Этика и эстетика в деятельности ОВД». Навесные полки в его кабинете вот-вот должны были рухнуть под тяжестью кассет Ace of Bace, Кая Метова, групп Нэнси, На-На и прочего фуфло-попса девяностых.
— Представляете, Михаил Дмитриевич, иду я по подземному переходу, а там стоят Ваши ребята, на гитаре играют, поют… Нет, я конечно же, всё понимаю, — творчество, желание быть оригинальными, отличными от всех. Но-о-о… они же — сотрудники милиции. Люди в погонах, так сказать… — таким, наверное, был его монолог.
А Баронов, по всей видимости, кивал. И отрывисто рявкал.
— Разберёмся!.. Обязательно разберёмся!
Но это формальное рявканье, показное. Он давно уже махнул на выходки парней рукой. Скоро эти клоуны выпустятся, — разумно полагает Баронов, — наберётся новый курс, а уж там я такого не допущу.
— Не делайте из МВД цирк, — периодически советует друзьям Михаил Дмитриевич, — и вы будете великими людьми!
Однако Филу и Майку чуждо людское величие. Поэтому цирк делается из всего окружающего пространства.
Вот и сейчас, покинув курсовое собрание, они подходят к автобусной остановке с явным намерением осуществить какую-нибудь пакость. Останавливается автобус № 36. Майк надевает на нос темные солнечные очки. Фил аккуратно берет его под локоть, и друзья проходят в салон. Пассажиры расступаются, освобождая путь к сидячим местам. Ребята останавливаются около двух девушек в спортивных костюмах. Развалившись на сидениях, девицы грызут кедровые орешки. Сплевывая шкурки на пол, они шепчутся о чем-то сокровенном и в полный голос ржут.
— Как вам не стыдно, девушки, — укоризненно говорит Фил.
Леди настораживаются.
— Слепой человек, инвалид. А вы сидите и ржёте…
Дальнейшей критики не требуется. Девицы освобождают места. Обе. Хотя Фил, согласно распределению ролей, отнюдь не инвалид. Парни устраиваются на сидениях поудобнее, россыпи кедровых шкурок хрустят под каблуками их «казаков».
— Чо попало, — негодует одна из девиц.
— Ну, — соглашается другая.
Майк снимает очки, кладет их в нагрудный карман джинсовки и разворачивает журнал «Fuzze». Тормоза скрипят, гармошечные двери хлопают.
— Чо попало! — доносится до парней уже с остановки.
