Оставалось привести в порядок кают-компанию. Здесь нам предстояло питаться, проводить часы досуга, собираться на занятия. Мы тщательно вымыли и выскребли все уголки, выбросили вечно дымивший маленький чугунный камелек и заменили его новым, выкрасили стены масляной краской, привели в порядок мебель. Все блестело и сияло. Теперь людей тянуло сюда выпить чашку чаю, побеседовать. А это невольно сближало нас между собой.
Я не хочу сказать, что на «Седове» все было плохо до нашего прихода. Вовсе нет. Но после тяжелой полярной ночи, во время которой приходилось экономить каждую лопату угля и каждый грамм керосина, тщательная уборка жилых помещений была необходима.
1 Мая 1938 года мы встречали уже за 80-й параллелью, в Центральном Арктическом бассейне. Под нами лежал океан, покрытый ледовой броней. Материковая отмель осталась позади, и, чтобы взять пробы грунта, гидрологу «Садко» Чернявскому приходилось опускать приборы на глубину свыше 1300 метров.
В этот день погода стояла чудесная. Легкий ветер шевелил гирлянды флагов, поднятых над кораблями. На ослепительно синем небе ни облачка. На высоких голубоватых торосах можно было заметить первые капли соленой влаги. Поверхность снега кое-где покрылась легким, хрустящим налетом, похожим на лепестки слюды.
5 мая в кают-компании «Садко» собрались капитаны всех кораблей, чтобы поделить грузы, доставленные на самолетах. «Садко» был ближайшим к аэродрому, и поэтому мы устроили на нем своеобразную оптовую базу.
Подсчеты показали, что после эвакуации 184 зимовщиков наш коллектив был обеспечен продовольствием на 40 месяцев.
Начиналась размеренная, будничная жизнь зимовки. Жители лагеря тридцати трех, как и прежде, не могли пожаловаться на избыток досуга. У каждого было по горло работы.
С наступлением круглосуточного светлого времени возрос объем научных исследований, центром которых по-прежнему оставался «Садко», располагавший глубоководными лебедками и всеми необходимыми приборами.
На борту «Седова» Андрей Георгиевич Ефремов проводил в этот период систематические наблюдения над наклонением видимого горизонта. Эти наблюдения чрезвычайно важны для точной работы с секстантом. Кроме того, Андрей Георгиевич наблюдал за поведением магнитного компаса.
На кораблях шла деятельная подготовка к навигации. Вероятно, на материке многие удивлялись, читая наши сообщения о том, что корабли, унесенные льдами в Центральный Арктический бассейн, где-то там, за 80-й параллелью, готовятся к навигации. Но мы верили в возможности советского ледокольного флота и рассчитывали, что «Красин», «Ермак» или достраивавшийся тогда в Ленинграде ледокол «И. Сталин» пробьются к нам на выручку. Следовательно, мы считали себя обязанными заранее подготовить свои котлы и машины к походу.
