Рука Тони затекла, и Клер, словно почувствовав это, приподняла голову, хотя не проснулась. Он быстро растёр плечо и еле успел отдёрнуть пальцы, как её голова качнулась и опустилась на прежнее место. Он осторожно повернул лицо, так что губы его коснулись её волос, и опять услышал те же слабые ритмические звуки, похожие на клохтанье птенца. Затем они смолкли и на смену им пришло глубокое дыхание — признак крепкого сна. Тогда, сморенный дремотой, уснул и он.
Крум проснулся, совершенно одеревенев и не соображая, где он. Кто-то поблизости от него сказал:
— Уже светает, Тони, но ещё ничего не видно.
Он выпрямился:
— Боже правый! Неужели я заснул?
— Да, бедный мой. Я чудесно выспалась, только ноги немного затекли. Который час?
Крум взглянул на светящиеся стрелки своих часов:
— Примерно половина седьмого. Ух, все тело как иголками колет!
— Давайте вылезем и встряхнёмся.
Он отозвался голосом, который, как ему показалось, прозвучал откуда-то издалека:
— Итак, всё кончилось.
— Было очень тяжело?
Он сжал руками виски и ничего не ответил. Мысль, что и следующую и все другие ночи он опять проведёт без неё, была для него болезненна, как удар в сердце.
Клер открыла дверцу:
— Я немного пройдусь для разминки. А потом пробежимся, чтобы согреться. Позавтракать нам нигде раньше восьми не удастся.
Он запустил мотор для прогрева. Свет медленно разливался по лесу; ствол берёзы, под которой они провели ночь, уже выступил из мглы. Затем Тони тоже вылез из машины и дошёл до дороги. Её унылая одинокая полоска терялась в лесу, все ещё сумеречном и туманном, непроницаемом и таинственном. Ни ветерка, ни звука! Тони чувствовал себя как Адам, безвинно выставляемый за ворота рая. Адам! Этакий чудаковатый, учтивый, чистенький субъект с бородкой, мужчина до грехопадения, проповедник-диссидент с ручной змеёй, яблоком познания и секретаршей, целомудренной и нестриженой, как леди Годива![27]
От ходьбы кровь в жилах Тони побежала быстрей. Он вернулся к машине.
Клер, стоя на коленях, приводила в порядок волосы с помощью карманного зеркальца и гребёнки.
— Как самочувствие, Тони?
— Прескверно. Нам пора. Позавтракаем в Мейденхеде или Слау.
— А почему не у меня дома? В восемь мы уже приедем, а кофе я варю прекрасно.
— Отлично! — согласился Крум. — Тогда я всю дорогу буду выжимать пятьдесят миль в час.
Ехали они очень быстро и говорили мало. Оба были слишком голодны.
— Тони, пока я приготовлю завтрак, вы успеете побриться и принять ванну. Сэкономите таким образом время и поедете обратно свежим. А я выкупаюсь позже.
