Леди Черрел тоже покраснела, что было несколько странно для женщины, которой за пятьдесят.
— Мы с отцом сделаем все, чтобы помочь тебе, дорогая. Только помни, что сейчас очень важно не сделать ошибки.
— А так как я уже сделала одну, то от меня ждут и второй? Поверь, мама, я просто не в состоянии говорить об этом. Я не вернусь к нему, и конец.
Леди Черрел села, над её серо-голубыми устремлёнными в пространство глазами обозначилась морщина. Затем она перевела их на дочь и нерешительно спросила:
— Ты уверена, что это не то животное, которое сидит почти в каждом мужчине?
Клер рассмеялась.
— Нет, не то. Я ведь не робкого десятка.
Леди Черрел вздохнула;
— Не расстраивайся, мамочка. Всё образуется, лишь бы покончить с этим. В наше время таким вещам не придают значения.
— Говорят. Но мы придаём. Что поделаешь — застарелая привычка.
Клер уловила в голосе матери иронию и быстро добавила:
— Важно одно — не потерять уважения к себе. А с Джерри я его потеряю.
— Значит, говорить больше не о чём. Отец, наверно, позовёт тебя. Пойди пока сними пальто.
Клер поцеловала мать и вышла. Внизу всё было тихо, и она поднялась в свою комнату. Она чувствовала, что решимость её окрепла. Времена, когда мужья распоряжались жёнами, как собственностью, давно миновали, и, что бы отец и Джерри ни придумали, она не отступит! И когда её позвали, она сошла вниз, твёрдая, как камень, и острая, как клинок.
Мужчины стояли в похожем на канцелярию кабинете отца, и Клер сразу увидела, что они уже обо всём договорились. Кивнув мужу, она подошла к отцу:
— Слушаю.
Первым заговорил Корвен:
— Прошу вас, скажите вы, сэр.
Морщинистое лицо генерала выразило огорчение и досаду, но он тут же взял себя в руки.
— Мы все обсудили, Клер. Джерри согласен, что ты во многом права, но даёт мне слово больше тебя не оскорблять. Прошу тебя, попробуй понять его точку зрения. Он говорит, — и, по-моему, резонно, — что это даже не столько в его интересах, сколько в твоих. Может быть, теперь не те взгляды на брак, что в наше время, но вы в конце концов дали обет… и не говоря уже о нём…
— Я слушаю, — вставила Клер.
Генерал одной рукой пощипал усики, другую засунул в карман:
— Подумай, какая у вас обоих будет жизнь. Разводиться вам нельзя: тут и твоё имя, и его положение, и… всего через полтора года. Что же остаётся? Раздельное жительство? Это нехорошо ни для тебя, ни для него.
— И всё-таки для обоих это лучше, чем жить вместе.
Генерал взглянул на её ожесточившееся лицо:
