Вот так просто.
трамвай (мне снилось в ту ночь)
он сказал — и не надейся, нас в покое не оставят
сколько вокруг любопытных, передайте билетик, пожалуйста
я знаю его улыбку хотя никогда не видела его лица
он улыбается мы оба думаем об одном — темная комната три ступеньки над водой ветки в окно то чего никогда еще не было этой ночью с завязанными глазами огибая неподвижные
в трамвае много людей сосредоточенных зацепившихся за камни чтобы не унесло и нам не выбраться разделенная надвое вода ты говоришь значит мы еще живы а окружающие смеются им кажется это шутка потому что в трамвае давка и духота как под землей с единственным деревом уходящим вверх
веточки легких корни папоротников неглубоко тихо так легко
в толпе в поисках свободного места у окна сама не знаю как это случилось я положила голову ему на грудь и слушала ветер только удивилась что рубашка белая он же не служащий не клерк хотя почему бы и нет он может быть любым он может быть всем
люминесцентный белый жужжание ламп пустые столы следы от чашек ряды мониторов на экранах ступеньками растет индекс сейсмической активности и обваливается вниз и снова растет
автоматическая обработка данных провода идут к огромному телу земли суточные колебания температуры зубцы кардиограммы
ровно как у тебя ровно бьется сердце
что бы ни происходило он всегда уже здесь
это к нему я выходила ночью на лестницу с сигаретой в руке он отбирал — не надо
непохожий на отца — и все-таки кажется что у него есть дети
из-за стола когда только что было весело и вдруг до полной глухоты одиночество снег
но каждый раз кто-то обнимал меня полные карманы снега полярная шуба он говорил оленья доха клубился пар мы падали в сугроб сириус голубыми иглами пробовал не больно ли нет не больно уже не больно
он всегда был
насмешливо — твои мужчины — особенно красивые и высокие пассионарные оторвать и бросить рвать мясо зубами полусырое с запахом пороха и болот жесткое утиное мясо на осенней равнине
помнишь тот октябрь необычайно теплый я думала это предел большего быть не может желтая трава длинные дни его виски черные с проседью граф грэй ему не надо было даже похваляться своей родословной достаточно взглянуть на руки на сухие губы
все время пересыхали хотелось пить поближе к огню железу преследовать отсекать пути вывешивать флажки и в открытом поле за сто шагов уже знать
у него было необыкновенное острое зрение и каждое живое существо для него было заранее помечено крестиком там где душа
